Алая Завеса
Шрифт:
— Я буду делать вид, что я присяжный? — решил блеснуть остротой Юлиан.
— Ты будешь присяжным, — уточнила Скуэйн. — И сделаешь всё для того, чтобы Депортамент принял меры по извлечению воспоминаний из Агнуса Иллиция. Равно как и всё сделаю я, что могу.
— Я думаю, что логичнее мне будет не открывать рта.
— Это право остаётся за тобой. Ты полноценный тринадцатый присяжный и имеешь такое же право голоса, как и все мы.
— Но сейчас вы навязываете мне свою точку зрения.
— И у тебя есть полное право не соглашаться со мной, — на полном серьёзе ответила
— Я не могу рассуждать так красиво, как вы. Тем более на совете.
— Я умоляю тебя, не кажись там идиотом. Погладь свой костюм, приведи свою прическу в порядок. Кстати, почему ты до сих пор ещё не стригся? Можешь не стричься, но волосы расчёсывай.
Юлиану тоже никогда не нравилось, когда обсуждали его стрижку. Вернее то, что стригся он не так часто, как остальные его сверстники.
— Я сделаю всё, что смогу, миссис Скуэйн. И на суде тоже.
— А выбора у тебя и не будет. Иначе у Драго будет ужин из тебя.
Зловещая улыбка заставила Юлиана думать о том, серьёзно она говорит или нет. Впрочем, у Юлиана выбора никакого и впрямь не было, поэтому уже было всё равно. После этого треклятого суда он узнает все тайны Ривальды, а потом найдёт способ от неё сбежать. Одной той слежкой он не ограничивается, Юлиан обещал это себе. Теперь ему приходила мысль проследить за Ривальдой ночью, когда она как бы спит. Не верил он в это, а значит стоило проверить. С самого раннего утра она выходит на работу, возвращается домой и проводит там весь оставшийся день. Поэтому оставалась только ночь, для того, чтобы проделывать все эти штучки с оккультизмом и чёрным колдовством.
Утром, как показалось Юлиану, колокольчик зазвонил раньше, чем обычно, поэтому многим это его не обрадовало. После завтрака Ривальда добрые полчаса заставила провести его около зеркала, приводя якобы в порядок. Когда наконец он стал «выглядеть почти идеально для бродяги его класса», они наконец-то отправились в Департамент.
Сказать, что Юлиан волновался, значит не сказать ничего. Как ещё назвать то чувство, когда заставляют делать что-то ответственное, но к которому ты в то же время совершенно не готов? Это сродни тому, что его медленно протягивают сквозь узкую трубу, которая к тому же всё сужается и сужается, а конца всё нет и нет.
Однако всё пошло не так, как планировалось. Уже около входа какие-то люди перехватили Ривальду со словами:
— Миссис Скуэйн. Вас ждёт герр Сорвенгер.
— Якоб? — удивилась она. — Я опаздываю на очень важную встречу.
— Боюсь, что её не будет, — ответил худой мужчина в чудаковатой мантии. — У него для вас очень важная информация.
— Важная, говоришь? Где его найти?
— Он здесь. В кабинете мистера Карнигана.
— Юлиан, отправляйся со мной.
Юлиан кивнул и на этот раз они отправились не в подвал, а на второй этаж. В кабинет Карнигана Ривальда зашла без стука, чем, вероятнее всего, желала показать Юлиану свой вес в этом учреждении.
— Люций, мы же опаздываем, — сказала она, едва заметив коллегу-присяжного.
— Никакого
— Что случилось, Якоб?
— Этой ночью Агнус Иллиций сбежал, — обернулся Сорвенгер с лицом, полным опустошения.
— Чего? — подорвалась Ривальда. — Как вы могли это позволить?
— Ривальда, я прошу тебя, — вмешался в разговор Карниган.
— Люций, с этим надо что-то делать! — не унималась Скуэйн. — О нет, Якоб, скажи, что это шутка.
— Ты же знаешь, Ривальда, что у меня плохое чувство юмора, — холодно ответил Сорвенгер.
— А эта шутка и несмешная. Как это случилось?
— Отправимся в участок, там всё узнаешь. Кто это с тобой?
— Он называет себя Юлиан Мерлин. Не беспокойся, он наш полноправный коллега.
— Да, — Сорвенгер буквально наглым взглядом принялся изучать Юлиана. — Что ж, время терять не стоит. В путь.
Как казалось Юлиану, Сорвенгер выглядел ещё более утончённо, чем Карниган, однако напоминал он человека того же типа. Строгое чёрное длинное пальто, весьма зауженные, почти молодежные брюки и среднего размера чёрные волосы, аккуратно зализанные назад. Наверняка работает над своей причёской Сорвенгер каждое утро, да ещё и так усердно, что раз за разом рискует опоздать на работу.
В участок Сорвенгер повёз Ривальду, Юлиана и Карнигана на своей машине, которая опять же ничем не отличалась от типичного такси. Всю дорогу он переговаривался с Карниганом о чём-то важным, а Ривальда же просто молчала, судорожно сдерживая дрожащие губы. Юлиан попросту ничего не осмеливался сказать, да и его тут никто практически не замечал.
Они приехали как раз в тот полицейский участок, с которого у Юлиана и начиналось знакомство с этим приветливым городом. На посту сидел всё тот же инспектор Глесон, который не обратил внимания на Юлиана в его новом обличии. Вероятнее всего, не узнал или вовсе забыл.
— Весь участок на измене, — сказал Сорвенгер, ведя троицу куда-то вглубь. — Каждый считает, что это его вина.
— А ты как считаешь? — спросила Ривальда.
— Я? Я не из тех, кто недоглядывает. Поэтому понятия не имею, кто это провернул.
Они спустились в подвалы, где, как Юлиан уже знал, располагались камеры для преступников, которые ожидали суда.
— Ну и холодно же тут, — проговорил он, оценив неприветливое помещение.
— Холод — это не самое страшное, что можно ощутить здесь, — зловеще ответил Сорвенгер, что Юлиан решил воспринять как шутку.
В три яруса слева и справа располагались с три десятка тёмных тюремных камер, большая часть которых была занята преступниками, как правило, весьма опасными. В такое место не засаживают рядовых воришек и мошенников. Это место для убийц. Поэтому около половины здесь смертники.
— Замок камеры взорван, — начал отчёт по случившемуся Сорвенгер, но Ривальда его перебила?
— У него же не могло быть с собой пиротехники? Якоб, скажи мне, что не могло.
— Исключено, — уверенно сказал Сорвенгер. — Не могло быть и отмычек. Магия здесь тоже не действует?