Альбаррасин

Кармон Карин

— Парс не посвящал меня во все свои планы, — заговорила она с усмешкой. — И в то время они, честно говоря, меня не интересовали. Вроде бы согласно первоначальной задумке он собирался перебраться сюда со всеми выжившими на Фахтэ после второго эксперимента. Но что-то заставило его отказаться от этой идеи. Полагаю, дело в ваших хороших знакомых — Тенях. Мне привычнее называть их Гончими. Парс, видимо, так и не нашёл способа, как защититься от них. Безопасней оказалось скопировать родную Лериду, создав её подобие — искусственный мир Альбаррасин. Это обеспечило защиту и позволило воскресить забытые способности, обрести новые, найти нужную энергию для бесконечной регенерации организма альба. Как? — Вейл пожала плечами. — Не знаю. Многомерные

вселенные меня никогда не интересовали. Наверное, всё дело в фильтре-катализаторе. Жаль, что секретом Петли Парс так и не пожелал поделиться. Но, — она обвела всех внимательным взглядом и снова посмотрела на Ренну, — вернёмся к Гончим. Это энергетические убийцы, настроенные на определённый вид силовой материи. Не совершенные, потому что способны убить всех, кто даже случайно связан биополями с потенциальной жертвой. То, что произошло с вами на скале, лучшее подтверждение. Шли за ней, — Вейл кивком указала на Блэйк, — перескочили на Нару, потом на Кэйсси и тебя. И не будь Кэйсси… — Вейл не договорила, нахмурилась. — Об этом чуть позже. Так вот. Ошибочно считается, что Гончих создала Ланта, чтобы охранять запертых под Сферой расинов. На тот случай, если кто-то из них выберется наружу. На самом деле это не так. Любой расин из тех, что существовали тогда, смог бы мгновенно расправиться с ними. Гончих создали Тлай и совсем с другой целью — выслеживать альбаррасинов, если кому-то из них каким-то образом удастся вернуться в Лериду. Тлай опасались, что приобретённая вечность станет существенным преимуществом, даст необходимое время, чтобы найти способ выжить. Справедливо опасались, — Вейл хмыкнула, покосившись на Блэйк. — В самом начале вообще предлагали не рисковать и уничтожить всех альбаррасинов, но гуманное Содружество не поддержало тлай. Сошлись на вечной ссылке.

— Ничего себе гуманное, — заметила Нара. — Одних запереть под Сферой, лишить энергии, других отправить на верную смерть в умирающий мир.

— Они все нарушили закон, — Вейл обернулась к ней, — и своими действиями подвергли опасности миллионы жизней в других мирах. У Содружества имелись веские причины для сурового наказания.

— Неудивительно, что ты их оправдываешь, — раздражённо буркнула Кэйсси. Её подробности истории, особенно далёкого прошлого, не интересовали. Волновало только одно — как спасти альба. В том, что «рецепт» существует, она не сомневалась. Это вселяло уверенность, но хотелось услышать, что делать, как, что придётся отдать взамен. А Вейл словно специально тянула время.

— Я не оправдываю, — покачала головой Вейл. — И не осуждаю. Я могу посмотреть на случившиеся с разных точек зрения и понять, чем руководствовались все, кто так или иначе оказался замешанным. И тогда, и теперь.

— Ещё бы, — усмехнулась Кэйсси. — Цель у тебя всегда оправдывает средства.

— Почти всегда, — улыбнулась Вейл. — И не только у меня. У тебя тоже. И у них, — она кивнула на Флэя и Блэйк. — У всех.

— Ты должна ей рассказать, — тихо, но настойчиво проговорила Нара.

— Должна. Ты права. Теперь должна, — отозвалась Вейл. Задумчиво покусала нижнюю губу, встретилась глазами с Кэйсси: — Я не собиралась… Тем более вот так, при всех. Не видела причин, хотя, может быть, стоило сделать это гораздо раньше.

— Сделать что? — напряглась Кэйсси.

— Рассказать тебе, кто ты на самом деле.

— В смысле, что ты из меня сотворила?

— И это тоже. — Вейл помолчала. С какой-то совсем уж непривычной грустной усмешкой произнесла: — Дело в том, что ты — моя дочь.

Тон, каким было сказано, не оставлял сомнений — Вейл говорила правду. Кэйсси понимала это, чувствовала каждой клеточкой её искренность и прямоту, но упрямо отказывалась верить. Если бы не руки Ренны, продолжавшие заботливо удерживать, вскочила бы, убежала, исчезла, лишь бы не слушать. Сумела бы сделать вид, что показалось, убедила бы себя, что ложь, постаралась бы забыть. Если такое возможно…

Перед

глазами замелькали картинки прошлого — детство, интернат, школа, больница.

А Вейл продолжала говорить.

Сначала слова казались просто неразборчивым, действующим на нервы гулом, затем постепенно удалось сосредоточиться, звуки обрели смысл, выстроились в связные предложения:

— Мой отец был помешан на истории, мечтал возродить былое могущество Содружества. В частности — Ланту. Никак не мог смириться, что Одарённые лантийцы вырождаются, что рано или поздно нас постигнет участь тлай и остальных. По его настоянию я проводила каникулы в специальном лагере для одарённых детей из разных вселенных. Такие лагеря — одна из его задумок. Отец надеялся, что завязанные в детстве и юности знакомства помогут укрепить связи между развитыми мирами в дальнейшем, создадут условия, когда проблемы каждой в отдельности расы станут общим для всех. Верил, что только так возможно спастись от вымирания.

Вейл опять замолчала, опять тянула время. Остальные не проронили ни слова. Терпеливо дожидались, когда она снова заговорит. Кэйсси ждать не собиралась.

— Я не буду спрашивать, почему ты отказалась от меня, почему бросила, почему скрывала и врала! — Голос дрогнул, но удалось сдержать слёзы. — Это уже не важно. Но если ты — моя мать, то какого чёрта усадила меня в таксилёт? Почему хотела убить?

Вейл не отвернулась, выдержала её взгляд. Ответила, глядя прямо в глаза:

— Это важно. Ты имеешь право знать. И я не хотела тебя убивать.

— Неужели?! Думала, я просто прокачусь с ветерком, да?

— Мне исполнилось пятнадцать, когда я познакомилась с твоим отцом. А когда поняла, что беременна, осталась совсем одна. Родители умерли, и в тот момент я просто не была готова становиться матерью, брать на себя ответственность за чью-то жизнь, — Вейл передёрнула плечами. Вздохнула, скрещивая пальцы на коленях. — Я не жду, что ты поймёшь. Тогда я сделала то, что считала нужным и лучшим для себя. Но вышло так, что ты не захотела умереть. Втащила меня в Петлю и очень удивила Парса, потому что из Ланты никто, ни до этого в течение многих тысячелетий, ни потом вплоть до вашего с Нарой путешествия, туда не попадал. Естественно, сбой в фильтре мира очень заинтересовал его. Я бы даже сказала — напугал. И он, конечно же, в первую очередь попытался выяснить, каким образом это стало возможным. Тогда ни ему, ни тем более мне в голову не пришло, что причиной была моя беременность. Вернее, ты, — Вейл улыбнулась.

— Это не объясняет, почему… — Кэйсси совсем не разделяла её радости.

— Выслушай и не перебивай. Парс раскопал, что у среди моих предков были и расины. Расслабился, решил, что в этом кроется причина моего попадания в Петлю. Не знаю, как ему удалось справиться с моей истерикой, но он уговорил меня остаться в Альбаррасине до родов. Петля практически меня не изменила. Я так и осталась одарённой лантийкой. Разве что способности усилились, что-то видоизменилось, усовершенствовалось. И мне не требовалось никаких ухищрений тайко, чтобы оставаться в Альбаррасине. Зато в моём лице Парс нашёл благодарного слушателя, которого ему так не хватало.

— Неужели наш садовод-любитель страдал от одиночества? — усмехнулась Ренна.

Вейл пожала плечами, склонила голову набок, чуть насмешливо, с привычным высокомерием посмотрела на Блэйк:

— Ты спрашивала, знаю ли я всех альба, чтобы судить. Так вот, не всех. Но многих. Достаточно, чтобы навсегда отказаться от идеи стать одной из. И что гораздо важнее — знаю о вас то, чего даже вы не знаете. Или не помните. Ни с кем из вас Парс не мог быть настолько откровенным, у него не осталось друзей. Он считал вас детищем, непрекращающимся экспериментом длинною в вечность. Каждый новый альба воспринимался как личное достижение, ещё один маленький опыт в общую копилку успеха. Но со мной он был другим. Может, потому что влюбился, может, видел особый потенциал для себя.