Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 1

Коллектив авторов

ния. Он был рулевым корабля, на который мы сели а

который, казалось, должен был нас вывезти в новый

свет, т. е. в соловьевскую «Будущность теократии», отно­

сительно которой у юного С. М. было настолько готовое

и ясное представление в то время, что он мог вообразить

себе будущее устройство Р о с с и и , — ряд общин, соответ­

ствовавших бывшим княжествам с внутренними совета­

ми посвященных в Тайны Ее, которой земное отражение

(или

женский Папа) являлось бы центральной фигурой

этого теократического устройства. Но для этого нужно

было свергнуть самодержавие, т. е. революция была не­

обходима, как переход к царству свободы, к Ней,

к Заре 52. Перед революцией С. М. не останавливался

и в шутливой форме высказывал предположение о том,

что, кто знает, может быть и нам предстоит сыграть в

этом деле немаловажную роль *.

Помнится мне, что в эту вторую встречу у С. М. я

разглядел пристальнее А. А.: он чувствовал себя проще,

уютнее, и проступало в нем то лукаво-детское, несколько

юмористическое выражение, с которым он делал свои

краткие замечания и подавал реплики, отчеканивая слова

резким, медленным, несколько металлическим голосом.

Юмор А. А. был чисто английский: он выговаривал с

* Но он это высказывал несколько позднее, в начале револю­

ционного движения, во время которого он ощутил себя внутрен­

ним эсером. ( Примеч. А. Белого. )

242

совершенно серьезным лицом нечто, что вызывало шут­

ливые ассоциации, и не улыбался, устремив свои боль­

шие бледно-голубые глаза перед собой. А между тем не­

уловимый жест его отношения к словам и тембр голоса

подмывал на смех. Из нас троих — я шутить не умел.

Мой стиль был стилем лирических излияний, но слушать

шутки других было для меня наслаждением. С. М. Со­

ловьев шутил по-«соловьевски», то есть в стиле шутли­

вых стихов Влад. Соловьева. Это был шарж, гротеск, не­

вероятность, вызывающая пресловутое «ха-ха-ха» —

грохочущий хохот Влад. Соловьева. А. А. не был шутни­

ком, а тонким юмористом. Он сравнивал, не характери­

зовал, а отмечал черточки в человеке. Было что-то дик­

кенсовское в этих отметках. Так, однажды впоследствии

определил он в двух словах все наше сходство и раз­

ность: «А знаешь, Боря, ты мот, а я кутила». Этим он

хотел сказать, что я легко истрачивался словами, исходил

словами, проматывал в них свое душевное содержа­

ние. А он кутила — т. е. он способен был отдать самую

свою жизнь неожиданно налетевшему моменту стихий­

ности.

Этим он отметил свой максимализм и мой мини­

мализм. Недаром мама мне раз сказала: «А должно быть,

А. А. большой шутник — когда он говорит, мне всегда

хочется смеяться». Он говорил серьезно, жестом, движе­

нием папиросы, плечами, легко склоненной головой от­

мечая юмор. Помнится, поразило меня и чисто грамма­

тическое построение его фраз: они были коротки, эпи-

грамматичны, тая темный смысл под слишком четким и

ясным построением. Между прочим, поразило меня, что

А. А. употреблял в речи «чтобы» и там, где его можно

было бы пропустить. Например, все говорят — «иду ку­

пить», а А. А. говорил: «иду, чтобы купить себе»...

А. А. в разговоре не очень двигался, он больше сидел

в кресле, не развалясь, а сохраняя свою естественную

статность и выправку, не двигая руками и ногами, изред­

ка склоняя или откидывая свою кудрявую голову, мед­

ленно крутя папиросу или отряхивая пепел, изредка

меняя положение ног. (С. М. Соловьев и я — мы много

жестикулировали). Иногда лишь, взволнованный раз­

говором, он вставал, переминаясь как-то по-детски, или

тихим, мерным шагом пройдясь по комнате чуть-чуть

с перевальцем, открывая на собеседника свои большие

глаза, как голубые фонари, и, глядя на него с доверчи­

вой детскостью, делал какое-нибудь дружеское призна-

243

ние или открывал портсигар и молча предлагал папи­

росу. Все его движения были проникнуты врожденной

вежливостью и уважением к собеседнику: если тот гово­

рил перед ним стоя, то А. А. непроизвольно вставал с

кресла и слушал его стоя же, наклонив голову набок

или уставившись глазами себе в носки, терпеливо ожи­

дая, пока собеседник не догадается и не сядет. Этой веж­

ливостью он естественно умерял порывы московских

«аргонавтов», очень пылких, подчас размахивающих ру­

ками и забывающих кстати и не кстати о пространстве

и времени. Поэтому некоторым он мог показаться холод­

н ы м , — он, который весь был внутренний мятеж.

У С. М. Соловьева, при втором нашем свидании, и

мне было уютно и весело с А. А. и Л. Д. Что-то прос­

тое и приятельское водворилось между нами: мы гово­

рили о «Весах», первый номер которых должен был

выйти со дня на день, об инциденте между «Грифом» и

«Скорпионом», о З. Н. Гиппиус, с которой я дружил в