Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 1

Коллектив авторов

исчезает. Приехали как-то раз соседи: профессора Фа-

минцын и Менделеев со своей маленькой дочкой, сделав­

шейся впоследствии женой поэта. Все разбрелись по са­

ду искать мальчика, а он в выпачканном матросском

костюме, весь потный, в овраге, усердно проводит рим­

ские дороги и акведуки.

— Мне еще нужно в стороне от терм Каракаллы за­

кончить «Via Appia», сейчас п р и д у , — пояснил будущий

поэт. <...>

81

Ф.

А. КУБЛИЦКИЙ

САША БЛОК

Из воспоминаний детства и юности

Стройный мальчик, с вьющимися светлыми волосами,

веселый, шаловливый, в детстве общительный, а с года­

ми все более замкнутый, чуждающийся «пошлой» житей­

ской обстановки, порой у г р ю м ы й , — вот портрет Саши

Блока. Открытая, ясная улыбка сменилась несколько

грустным, даже ироническим выражением лица; с иро­

нией глядел он на все окружающее и на большинство

окружающих. Характер у Саши был в юности мягкий

и сдержанный; резкость проявлялась редко.

В детстве и ранней молодости у Саши не было

настоящих близких товарищей. Сперва участниками его

игр были мы, его младшие двоюродные братья, и другие

родственники нашего возраста. Товарищ по гимназии

Н. В. Гун едва ли мог быть действительно близок Блоку,

так как по всем своим привычкам и вкусам был далек

от духа и интересов, господствовавших в бекетовской

семье. Точно так же случайна и кратковременна была

неожиданно возникшая дружба с кадетом, а затем моло­

дым офицером В. В. Греком. Нелюдимость Блока начи­

нала сказываться уже в довольно ранних годах.

Зимой в Петербурге мы жили довольно далеко друг

от друга и видались не часто. Обычно Саша приезжал

к нам по субботам, и мы затевали возню. Сначала это

были просто детские шалости, затем в моду вошли

«представления». В Мариинском театре шел тогда балет

«Синяя Борода», на который нас возили 1. И вот мы

втроем — Саша и мы, братья, стали изображать этот

балет. Особенно смешон был Саша в роли одной из жен

Синей Бороды: он влезал на шкаф в нашей детской и

82

оттуда махал руками и длинными уже ногами, изобра­

жая, как заточенная в башне жена Синей Бороды взы¬

вает о помощи.

Большинство наших воспоминаний о Саше Блоке

связано с Шахматовом, небольшим имением нашего деда

А. Н. Бекетова, куда нас троих привозили каждый год,

примерно в мае, и где мы оставались до конца августа

или

начала сентября. Первой приезжала в деревню ба­

бушка. Затем понемногу съезжались прочие члены семьи.

Вновь приезжающих выходили встречать на дорогу, жда­

ли, прислушивались к колокольчику. Когда усталая

тройка лошадей в забрызганной коляске въезжала на

двор, яростно лаяли дворовые собаки, раздавались шум­

ные приветствия, а мальчики тотчас бежали в сад, во

флигель, в любимые места, наслаждаясь деревенским

привольем после городской зимы. Начиналась счастливая

для детей летняя пора: никаких занятий и уроков, пол­

ная свобода, все удовольствия деревенской жизни.

Дедушка и бабушка Бекетовы, приезжая на лето в

деревню, стремились к полному одиночеству и отдыху от

людей, которые надоедали им за зиму в Петербурге.

Всегда подчеркивалось, что мы живем «в деревне», а не

на даче. Дачная жизнь считалась синонимом пошлости.

В отношении одиночества особенно требовательна была

бабушка Елизавета Григорьевна, весьма строго и остро­

умно, но не всегда справедливо оценивавшая людей.

Гостей в Шахматове бывало всегда очень мало, а с со­

седями почти совершенно не знались. В этом сказывалась

бекетовская исключительность, строгость и требователь­

ность к людям, проявившаяся впоследствии так остро и

в характере Саши Блока.

В деревне Гудино, в одной версте от Шахматова, ряд

лет подряд жили летом какие-то французы или швейцар­

цы, какой-то мосье Эбрар с женой, преподаватель фран­

цузского языка в одной из московских гимназий, недур­

ной пейзажист-любитель, дальний родственник довольно

известного парижского журналиста, редактора газеты.

Дедушка А. Н. Бекетов очень любил французов и все

французское и превосходно говорил по-французски, как,

впрочем, и вся вообще семья Бекетовых; все ее симпатии

всегда были на стороне французов, к немецкому же и к

немцам относились враждебно, иронически, презритель­

но, делая исключение только для немецкой музыки. Тем

не менее Эбраров не только никогда не приглашали, но

83

даже избегали встречи с ними на прогулках. Однажды

мы встретились с ними чуть ли не лицом к лицу; маль­

чики, по-своему выражая настроения старших, бросились

в сторону и спрятались от «французов» за поленницу

дров.

На дворе в Шахматове была большая куртина из

кустов шиповника, сирени, корнуса и спиреи. В этой

куртине мы устроили ряд извилистых ходов, площадок и