Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 1

Коллектив авторов

борьбу; но есть и друзья — это сама Анна Ивановна; она

руководит репетициями, делает замечания, готовит

костюмы и гримирует. Она внутренно ближе всех пока

что понимает постановку «Гамлета» и мечты о нем Алек­

сандра Александровича. Девицы Менделеевы еще очень

юны, и новый член труппы смотрит на них чуть-чуть

свысока, но с ней, с Анной Ивановной, он беседует по­

долгу. Б этой семье она первая знает об его стихах

и

выражает ему сочувствие 2.

Что касается самого профессора Менделеева, он очень

далек от этой суеты. Этот постоянный гость, студент Блок,

занимает его лишь постольку, поскольку он является вну­

ком его товарища по университету профессора Бекетова.

На репетициях ждут с волнением, кто как прочтет,

особенно он — Гамлет. И артистки несколько разочарова­

ны его декламацией; кажется, что читает немного в нос

и нараспев. Потом это впечатление сгладилось, и пришло

признание его манеры чтения.

Вот произносит Гамлет свой монолог «Быть иль не

быть?».

Является Офелия.

Офелия! о нимфа! помяни

Мои грехи в твоей святой молитве!

И вдруг неожиданность: артистка, которой, кстати

сказать, всего пятнадцать лет, отвечает ему скороговор­

кой: она не хочет играть на репетициях. То же и в сле­

дующей сцене, где она является сумасшедшей. Всеоб­

щий протест. Но Любовь Дмитриевна заявляет, что она

сыграет свою роль на спектакле, а пока она проведет ее

лишь вчерне.

Общее разочарование, но она непреклонна; ее подруги

знают, что она действительно уходит иногда в лес, чтобы

там наедине прорепетировать Офелию, и потому стано­

вятся отчасти на ее сторону.

Конечно, и Александр Александрович отделывал свои

монологи дома. Он вспоминает в своей автобиографии об

* Рассказы двух последних лиц и дали биографическую осно­

ву моего очерка. ( Примеч. М. А. Рыбниковой. )

5 А. Блок в восп. совр., т. 1 129

этом периоде своей жизни: «Внешним образом готовился

я тогда в актеры, с упоением декламировал Майкова,

Фета, Полонского, Апухтина, играл на любительских

спектаклях, в доме моей будущей невесты, Гамлета,

Чацкого, Скупого рыцаря и... водевили».

Участницы этого спектакля подтверждают, что дейст­

вительно самим репетициям придавали значение сравни­

тельно малое, и устраивали их немного, наполняя их

шумом, смехом и милым дурачеством. Это был самый

обычный любительский спектакль, и устраивался он, как

полагается, в сенном сарае.

Приготовления

больше велись по части костюмов,

эстрады, декораций и освещения. Нужно было сделать

подмостки, экран, устроить скамьи для зрителей, найти

достаточное количество ламп. И вот молодежь в суете с

плотниками, столярами, домашними художниками. Эти

дни, последние перед спектаклем, Александру Александ­

ровичу и приехать нужно пораньше, и уехать попозже.

В день спектакля сарай битком набит зрителями. Всё

окрестные помещики, родственники Менделеевых и

крестьяне. У экрана целых пятнадцать ламп, настоящий

громадный занавес. Театр!

Вид настолько необычный в деревне, что среди зрителей

даже ходит легенда, что это настоящие актеры из Москвы.

Труппа гордится этим мифом и волнуется еще сильнее.

Гримируются и одеваются в доме. И вот нужно, на­

кинув шаль или плащ, пробежать через аллеи парка и

юркнуть незаметно мимо зрителей за кулисы. Последние

минуты, нетерпение растет, наконец, последняя запоздав­

шая актриса на месте, и можно начинать.

Начинает Александр Александрович. Он выступает

перед закрытым занавесом и сообщает зрителям основное

содержание пьесы. В отрывках она рискует остаться не­

понятной.

Наконец, взвивается занавес, и на сцене проходят

один за другим монологи Гамлета.

Блок почти не загримирован для роли Гамлета, на нем

темная куртка, белые отложные воротнички и манжеты,

черные чулки и туфли; шпага придает ему новый отте­

нок — он датский принц. С этой шпагой через год он бу­

дет играть и Дон-Жуана и Скупого рыцаря. Взволнован­

но и напряженно проходят эти сцены.

Как вел тогда поэт эту роль — об этом с трудом вспо­

минают его сверстницы. Одно только свидетельство

130

показательно и любопытно. Смотря через много лет Кача­

лова в роли Гамлета, игравшая когда-то королеву

Серафима Дмитриевна подумала: «Нет, у нас было луч­

ше. Качалов дает слишком много простоты. Блок был

царственнее и величавее, это был действительно принц

датский».

Особенно проникновенно прозвучала тогда эта фраза:

Офелия, о нимфа, помяни

Мои грехи в твоих святых молитвах.

Он произнес ее медленно-медленно, раздельно и мо­

литвенно; какая-то связь с той, кому ее говорил здесь

Гамлет, переполняла эти слова чувством и мыслью.

Но вот, в ходе действия, Блок уже должен явиться