Александр Невский
Шрифт:
— Верим! — грянула площадь, и над толпой взметнулись мечи, копья.
Александр дождался, когда площадь приутихла, и закончил:
— Вашим словом и именем беру на себя отныне суд и правёж над переветчиками и смутьянами. Для них у меня будет один приговор…
Князь обвел горящим взором площадь, поднял руку, но не успел ее опустить и сказать еще, как за него выдохнула толпа:
— Сме-ерть!
После Вечевой площади было благословение владыки, и лишь после всего этого князь отправился наконец на Городище. Княгиня
Едва князь Александр въехал в ворота, как увидел бегущего ему навстречу брата Андрея. Александр соскочил с коня, подхватил налетевшего на него мальчика под мышки и подкинул вверх.
— Ну как ты здесь, брат, княжишь?
— А чего? Ничего мудреного, — сказал Андрей, тряхнув кудрями. — Все твоих супротивников в поруб упрятал.
— Молодец! — похвалил его Александр. — Славно управился.
Князь увидел Мишу Стояныча, шедшего от гридницы. Он, как всегда, широко и радостно улыбался.
— Здравствуй, Ярославич! Наконец-то.
— Ну что, Миша, чем обрадуешь?
— Невелика радость переветчиков по темницам сажать, князь. Но я считал сие полезным.
— Спасибо, спасибо, Миша. Сколько их там у тебя?
— Шестеро во главе с Гостятой.
— По чьему приговору брал?
— Гостяту вече приговорило, остальных — бояре, когда к тебе владыку слали. Не желаешь ли поговорить с ними?
— О чем?
— Ну о чем? — замялся Миша. — О чем хошь. Вот, наприклад [85] , когда ливонцы близко подошли, Гостята пытался им бересту переслать.
85
Наприклад — например.
— Грамоту? Какую?
— Вот, чти сам, — Миша протянул бересту, — сторож передал. Через него хотел Гостята переслать.
Александр развернул бересту, читал молча, нахмурив брови. Прочитав, протянул Мише.
— Бересту в огонь, Гостяту — в петлю.
— Правильно, Ярославич. Я тоже так мнил.
— Всех вместе. И немедля.
— А где, Ярославич? Здесь?
— Нет, везите на Торг, там и вздернете, объявив вины. Принародно.
Князь, держа за руку Андрея, направился к сеням.
XXV
У ТАЙНЫ ОДИН ХОЗЯИН
Александр догадывался, что немцы ждут его у Пскова. И именно поэтому не пошел сразу на Псков. Важно было с первых шагов запутать врага, ударить там, где менее всего ожидают ливонцы, поэтому князь до поры до времени никому, даже близким воеводам, не сообщал конечную цель пути.
Выступая из Новгорода, полки направлялись на Псков, и даже новгородцы, воодушевляя свои уходящие дружины, кричали им: «Освободите братьев наших, псковитян! Берите град копьем!»
И дружинники отвечали, что-де град возьмут, братьев освободят, а на посаднике Твердиле верхом в Новгород въедут.
Но
— Александр Ярославич, пошто так-то? На полуночь повернули?
Князь покосился на тверского воеводу, впервые выступившего с ним в поход.
— С ладожанами соединиться надо, Кербет.
— Так не лучше ль было послать за ними, чем всем полком волочиться?
— Не лучше, Кербет, не лучше.
Князь оглянулся через плечо, узнать, кто едет сзади. За спиной его ехали княжич Андрей с кормильцем Зосимой и Светозар. Свои. И все же Александр поманил Кербета поближе к себе. Тот подъехал, стременами соприкоснулись.
— Наперед, воевода, на носу заруби: коль хошь счастливой рати — менее всего суесловь о ней. Я ведаю, куда и зачем, — этого довольно.
Но и после соединения с ладожанами Александр Невский не стал поворачивать на Псков, как многие ожидали, а двинулся к Ижоре. Ходившие с ним на Неву полтора года назад воины узнавали места, и это скрашивало трудности похода: тогда посчастливилось, даст бог, и ныне все хорошо обойдется. Князь знает, что делает.
За один переход до Ижоры стали лагерем. Князю с княжичем быстро установили походный шатер, на костре испекли дичинку. Но прежде чем сесть за ужин, Александр разослал вперед дозоры, которым приказано было обеспечить безопасность своего лагеря.
При свете двух свечей князь и княжич начали ужин. Сидели на седлах, мясо брали руками с широкой тарели. Прислуживал им Светозар.
Во время ужина за шатром послышался громкий разговор, кто-то домогался у охраны увидеть князя.
— Кто там, узнай, — велел князь Светозару.
Тот вышел и тотчас вернулся.
— Там Пелгусий, Ярославич.
— Филипп?! — удивился князь. — Пусть войдет.
Пелгусий вошел. Лицо заросшее, одни глаза блестят.
— Здравствуй, князь! — воскликнул радостно и поклонился.
— Здравствуй, Филипп, — отвечал Александр. — Садись трапезничать. Чай, голоден?
— Да я… — замялся Пелгусий, не зная, всерьез или шутя князь его с собой приглашает. — Я токмо сказать хотел…
— Садись. Будешь есть и говорить.
Александр Ярославич взял кусок мяса и подал ему.
Пелгусий начал есть вначале нерешительно, словно раздумывая. Но потом голод взял свое. Филипп стал так быстро обгладывать кости и дробить их зубами, что княжич Андрей диву давался. Перехватив удивленный взгляд мальчика, Пелгусий спросил князя:
— Это, никак, княжич?
— Да, брат, — отвечал князь и тут же напомнил: — Рассказывай, Филипп. Я жду.
— Плохо, Ярославич. Ливонцы мой народ разогнали: кого убили, кого в полон взяли. Я вот с дружиной своей по лесам аки волк хоронюсь. Тут на твой дозор набежал, веришь — обрадовался, как матери родной. Бери нас под свою руку, князь. Ижорцы тебя не выдадут.