Александровскiе кадеты. Смута
Шрифт:
— Окружной суд, — Игорёк заметил Юлькин взгляд. — У нас его снесли.
— Красивый, — с сожалением сказала Юлька.
— Красивый… много чего красивого порушили.
— Да, я ещё в Гатчине заметила…
— А вообще да, жутковато как-то даже, — вдруг поёжился Игорёк. — Мы словно в изнанке нашего мира, как дед говаривал.
— А я вообще не понимала, о чём это он…
Игорёк только махнул рукой.
— Давай думать, как задание выполнить.
… «Двадцатка» долго ковыляла сперва по Нижегородской улице[2], затем по Нюстатской[3]. Здесь места уже практически ничем не походили на знакомое Юльке. Дома, напоминавшие центр или её
— Пошли! Нам сходить.
Зелёный район никак не походил на мрачные рабочие окраины; Игорёк взглянул на номера домов:
— Сюда!
…Стук. Стук. Пауза. Стук-стук-стук.
Дверь распахнулась. Высокая девушка с высокой причёской, строгий овал чистого и правильного лица.
— Здравствуйте, э-э-э, дома ли Владимир Александрович? — Пароль.
— Владимир Александрович отдыхают. — Отзыв.
— Тогда мы оставим посылку.
Девушка улыбнулась.
— Заходите. Как добрались?
— Чуть фараонам не попались, — несколько развязно бросил Игорёк.
— Как «чуть не попались»? — оторопела хозяйка.
— Да вот так, — вступила Юлька. — Они туда пришли. Полный атас!
— На квартиру?! К… к… товарищу Сергею?
— Угу. Мы у них перед носом выскользнули. Вот, она отвлекла, — Игорёк кивком указал на Юльку. Та гордо подбоченилась.
— Молодцы, — через силу сказала девушка. — Молодцы, дети. Вы настоящие революционеры… но, если товарища Сергея задержали…
— Явка провалена, — басом сказал Игорёк. — Кто-то предал.
— Я… мне7… надо срочно передать сообщение! Даже нет, сообщения…
— Нам вообще-то возвращаться надо, — строго сказала Юлька.
— Это очень важно. И очень срочно. Я сбегаю в одно место, а в другое уже не успею… прошу вас, дорогие мои, умоляю! Вы уже так много сделали!.. Но надо ещё. Иначе столько наших товарищей окажется в застенках охранки!..
— А куда идти-то надо?
— Адрес сможете запомнить? Писать ничего нельзя, понимаете?
— Понимаем, не маленькие, — с обидой сказала Юлька.
— Тогда слушайте…
— Ничего себе! — ворчала Юлька. — Васильевский остров!.. А вернуться-то успеем? От Ирины Ивановны влетит! Матрена наругает!
— Поздно уже, да, — Игорёк крутил головой, отыскивая нужный дом. — Но и упускать такое… никак! Эх, ну и где же этот самый номер—
— Да вот же, прямо под носом!
— Не злись, ну чего ты? Пошли лучше!
Опять проходные дворы, узкие двери, черная лестница и старая квартира. Условный стук и условные фразы.
Только на сей раз Юлька чуть не лишилась дара речи, только пялилась, выпучив глаза.
—
И они побежали.
— Ну вот. Теперь ты тоже можешь говорить: «Я Ленина видела!»… Юлька! Да чего с тобой?
— Игорёха… это ж и впрямь он… Ленин… Который всегда живой…
— Юлька! Да забудь ты! Это у нас он «всегда живой» и в Мавзолее… а тут он просто человек.
Они сломя голову торопились на вокзал. Пришлось платить извозчику, и выходило это отнюдь не скоро. Белые ночи уже наступали, сумерки подкрадывались медленно, но всё равно подкрадывались.
— Ты подумай лучше, мы ж теперь их самую главную ухоронку знаем! Константину Сергеевичу скажем! Юлька! Да Юлька же!..
В поезд Игорьку пришлось её чуть ли не запихивать.
А в Гатчино, прямо на станции, едва сойдя на перрон, Игорёк и Юлька угодили прямо в объятия Матрёны.
— Ох! Явились наконец-то! Слава тебе, Господи! Барышня Ирина Ивановна все извелись! И Костянтин Сергеич с нимя вместе! По всем телефонам звонят, во все звонки! Только что пожарную команду не отправили на розыски! А я говорю, не волнуйтесь, барышня, говорю, я сейчас на станцию сбегаю, одна нога здесь, другая там, вот увидите, встречу их! Беги, говорит барышня Ирина Ивановна, беги, встречай!
— Да чего же нас встречать, — солидно заявил Игорёк. — Что ж мы, от вокзала б не добрались? Тут идти-то пять минут!
— Давай-давай, стрикулист! — прикрикнула Матрёна. — Барышню мою мало что до беды не довели. Куда пропали-то? Что стряслось?
— Не ворчите, Матрена милая, — попросила Юлька. — Мы не нарочно, честное слово!
— Не нарочно… Барышню мне изводить не могите! А то не погляжу, что гимназисты, хворостиной угощу!
Так, под конвоем Матрёны, они и добрались до квартиры Ирины Ивановны Шульц; выглядела Ирина Ивановна и впрямь не очень, бледная, как говорится, «лица на ней не было»; Константин Сергеевич тоже был здесь, куда-то названивая по телефону.
Суетни, охов-ахов, восклицаний, всплескивания руками и прочего хватило бы, по мнению Юльки, на добрый десяток встреч. Однако, стоило ей сказать одну короткую фразу: — «А я Ленина видела…» как всё разом стихло.
Игорёк долго и подробно излагал все их приключения.
— Вы у них теперь в доверии, раз выдали главную квартиру, — покачал головой подполковник.
— И, к тому же, такие обширные планы… Поистине наполеоновские. Боюсь, что без досточтимой Веры Алексеевны Солоновой нам не обойтись. Как и без бедного Ильи Андреевича. Он, кстати, стал поправляться. Ему наконец-то лучше.
— Слава тебе, Господи! — Ирина Ивановна широко перекрестилась. — Надо мальчиков обрадовать, они очень переживали.
— Будет для вас, друзья, очень много работы, — обратился подполковник к Игорьку и Юльке. — Революционно настроенные дети, которые смогут не только прокламации из-под носа у шпиков вытащить — это весьма ценно.
— Нам нужны даты их акции. Хотя бы приблизительные.
— Вряд ли они нам такое скажут… — протянула Юлька.
— Вам — нет. Но, если будут доверять вам и вашим делам, то больше откроется и Вере Солоновой.