Аленкин клад. Повести
Шрифт:
— Посмотрим, — уклончиво ответил Виктор и напомнил любимую пословицу миллионера: — Время — доллары!
— О мистер Светозаров! — повеселел старый Билард. — Вы становитесь настоящим американцем! Приезжайте в гости всей семьей. Буду рад познакомиться с вашей супругой, детьми.
Виктор сослался на занятость и пообещал навестить миллионера дня через два-три.
— Приезжайте! — радовался старый Билард. — Приезжайте!
— Надеюсь, наша встреча будет полезной, — намекнул Светозаров. — Мы раньше находили общий язык…
В тот же день Светозаров связался
В три часа ночи в номере Светозарова зазвонил телефон.
— Получен ответ, — сообщал сотрудник советского посольства из Вашингтона. — План одобрен. Действуйте как специалист. На днях ждите помощников. Ваша мамаша посылки получила, беспокоится о здоровье детей… Как вы чувствуете себя, Виктор Алексеевич?
— Пока бездельником.
— Напрасно беспокоитесь, — подбодрил Светозарова сотрудник посольства. — Дело начато. Желаем успехов.
Второй визит старому Биларду Светозаров, как и обещал, нанес на третий день. Миллионер встретил его теплее, поцеловал руку миссис Наталье, похвалил сыновей-богатырей и, лаская Марийку, удивился:
— Девочка на вас не похожа.
— Это дочь Антонио, с которым я работал у вас до войны, — признался Виктор. — Он и его жена погибли в боях с фашистами.
— Тяжелое время вы переживаете, — вздохнул старый Билард. — Мы сейчас покатаем детей на карусели. Нет, лучше на лошадках.
Мистер Билард вызвал слугу:
— Джек, запрягите лошадок и покатайте ребятишек. Вы, миссис Наталья, можете помузицировать на рояле. Если желаете… — старый Билард чему-то улыбнулся, — если желаете, проводите время в нашем, мужском, кругу. Разговор у нас, конечно, будет деловой и скучный.
— Я бы с удовольствием поиграла на скрипке, — застенчиво ответила Наташа. — Я очень люблю этот инструмент.
Мистер Билард попросил служанку принести скрипку.
— Страдивари?! — удивилась Наташа. — Настоящий Страдивари!..
— О, миссис Наталья, вы прекрасно разбираетесь в инструментах!
Наташа настроила скрипку, извинилась, что будет играть без нот. Старый Билард взглянул на ее руки. Виктор догадался, что миллионер пытается определить профессию Наташи, спокойно ответил:
— Моя супруга врач-терапевт. Музыка — ее хобби.
— Сыграйте что-либо из русской классики, — присаживаясь в кресло, попросил миллионер. — Я когда-то в Петербурге имел счастье слушать музыку Чайковского и Глинки. И вы знаете, что меня поражает в русской классике? Нет, не пытайтесь угадывать. Может быть, это вам покажется смешным, но я почему-то вашу классику понимаю как начало. Именно начало, у которого нет и не будет конца.
— Мистер Билард! — взволнованно проговорил Виктор. — Вы дали удивительно точное определение. Один наш великий поэт даже стихи такие написал:
Есть у революции начало, Нет у революции конца!— Серьезно! Выходит,
— Диалектически.
Смычок в руке Наташи вздрогнул, коснулся струн. Скрипка отозвалась задумчивой грустью, похожей на тоску. Щемящая душу тоска нарастала с каждой секундой, разливалась гневом, но в этом отчаянье не было безысходного горя. Тревожный гнев, достигая вершин, снова разливался невысказанной печалью, переходящей в тихую, чистую грусть. Эта грусть куда-то плыла и плыла по бескрайним заснеженным равнинам вместе с переливами колокольчиков под дугой тройки, ее оплакивал буран и большое сердце влюбленного в жизнь человека. Когда скрипка умолкла, мистер Билард жестом попросил соблюдать тишину. Минут пять он сидел оцепеневший. По его морщинистому лицу скатилась слеза, и он тихо спросил:
— Что вы исполняли, миссис Наталья?
— Полонез Огинского. Этот композитор создал только одно произведение.
— Одно?!
— И оно будет вечной песней, — добавил Виктор. — Человек в эту песню вложил всю красоту своей души и подарил ее людям.
— Ради такого стоило жить, — согласился старый Билард. — Я хотел… Я был бы очень рад… Миссис Наталья, вы исполните эту песню в день моего семидесятилетия? Я отмечаю эту дату через месяц. Подайте, пожалуйста, скрипку.
Наташа подошла к миллионеру.
— Я купил этот инструмент в Италии…
Наташа бережно, как уснувшего ребенка, подержала скрипку у груди и вернула владельцу. Старый Билард погладил скрипку дрожащей рукой, чуточку расправил согбенные плечи и попросил Наташу сыграть еще.
Танец «Маленьких лебедей» миллионер прослушал дважды, искренне и долго восхищался Чайковским, признавался, что почувствовал себя моложе на целых пять лет, и, поцеловав руку миссис Наталье, пригласил Виктора в кабинет.
Деловую беседу мистер Билард начал не сразу: пожаловался на огромные убытки, которые несет фирма, как бы невзначай поинтересовался коммерческими контактами Виктора и вспомнил золотые деньки взаимовыгодной торговли.
— Мистер Билард, — предложил Светозаров, — ваши коммерческие дела можно возобновить.
— Вы, мистер Светозаров, для меня тот человек, — подчеркнул миллионер, — с которым я могу быть откровенным.
— Польщен.
— Мистер Светозаров, вы прекрасно понимаете современную обстановку…
— Мы не будем касаться политики. Вы, мистер Билард, стоите на позициях чистой коммерции.
— Да, да! Стоял пять лет назад. Сейчас другие времена…
— Теперь вы согласны, что коммерция отражает одну из форм политики?
— Я в этом убежден. Но это между нами.
— Понимаю. Догадываюсь, какого ждете от нас предложения.
— Вам разрешили? — осведомился миллионер. — Мистер Светозаров, на каких условиях мы сойдемся?
— В каком состоянии демонтированное оборудование и станки? Сколько все это стоит?
Мистер Билард шаркающей походкой прошел к письменному столу, вынул из ящика журнал описи демонтированного оборудования, станков и подал его Светозарову. Виктор, взглянув на графу процентного износа, заметил: