Аленький цветочек
Шрифт:
– В метро?..
– Вообразите, в метро. Поезда на перроне ждала, смотрит, алкоголичка какая-то щенка ногами пинает, на рельсы сбросить норовит.
– Ой, Господи… люди… – Рита вздохнула и попробовала представить, каких размеров была Чари щенком, если она и теперь вся поместилась бы в мужскую зимнюю шапку.
– Так моя Татьяна Павловна… Да вы ж её знаете. Никому поперёк слова не скажет. А тут как размахнулась, как въехала этой бабе по морде! А щеночка за пазуху – и домой!
– Да, – повторила Рита. – Люди…
Когда к ней пришёл первый успех, она спросила знакомую, кандидата филологических наук: «Вот скажи, то, что я пишу, –
137
Реальная фраза из статьи о присуждении российского Букера, опубликованной в «Книжном обозрении» несколько лет назад.
Между прочим, ни одно из шести имён авторов ей не говорило ровным счётом ничего. Их книг на прилавках и тем более на лотках она не видела никогда. И ни одной не читала. Как, впрочем, и большинство граждан России – ибо занудные рукописи букеровских финалистов некие филантропы от книгоиздания, идя на заведомые убытки, печатали тиражами две-три-пять тысяч. Из которых раскупалась хорошо если одна…
И тогда Рита принялась рассуждать. Это что ж получается? Литература, стало быть, пишется для специалистов-филологов, для высоколобых обозревателей, для комитета по премиям… но никак не для читателя? Которого потом ещё и обвинят в том, что он-де с базара «милорда глупого» как нёс, так и несёт?..
А люди, соревнующиеся кто скучнее напишет, будут фыркать по поводу любимых народом детективщиков и фантастов, огульно зачисляя все глянцевые обложки в дешёвое бульварное чтиво?..
В тот день писательница Жанна Осокина решила оставить снобово – снобам и действовать по принципу нобелевского лауреата Солженицына: «В таком случае я с вами – не коммунист! Я с вами – не русский!» [138] Да пускай они там хоть телефонную книгу постановят великой литературой считать. Она будет продолжать писать свои детективы. А умные мысли, которые захочет читателю сообщить, нанижет, как шашлык на шампур, на стержень приключений и переживаний своей героини.
138
А.И. Солженицын рассказывает в «Архипелаге ГУЛАГ», как в годы репрессий высокопоставленных партийцев вынуждали подписывать чудовищные самооговоры, убеждая их, в частности, что это требовалось во имя высшей идеи, которой жертвам следовало искренне служить наравне с палачами: «Мы же с вами – коммунисты…»
Может, и это своё рассуждение о литературе куда-нибудь вставит. Если кстати придётся…
Обнюхав очередной пятачок газона, Чейз нашёл высокий кустик травы и сгорбился над ним, широко расставив задние лапы. При этом он оглянулся, ища глазами хозяйку. Как всегда в таких случаях, выражение «морды лица» у него было отчётливо застенчивое. Дескать, извиняйте великодушно – ничего при всём желании поделать не могу. Жизненная необходимость!
Рита передвинула из-за спины рюкзачок, который обязательно брала с собой на прогулки,
Согласно Ритиным скромным жизненным наблюдениям, почти каждый из нас хоть что-нибудь да делает вкусно. То есть так, что всем прочим охота немедленно бросить иные дела и последовать благому примеру.
В частности, их с бабушкой сосед по коммуналке очень вкусно ел. Михаил Ардальонович вообще-то жил от пенсии до пенсии, выискивая в ларьках колбаску подешевле. Но когда он торжественно нарезал эту самую колбасу, чистил луковку, снимал с общей плиты котелок горячей картошки, доставал хлеб и – если была суббота – лихо крякал и подкручивал седые усы, откупоривая бутылочку пива… Право же, в самом изысканном и дорогом ресторане не способны были подать ничего более аппетитного, чем эта убогая колбаска под картошку и дешёвое пиво!
Что касается Ритиной бабушки Ангелины Матвеевны, то она необыкновенно вкусно укладывалась подремать после обеда. Рита всё сулилась с каких-нибудь гонораров притащить из комиссионки настоящий кожаный диванчик, но пока у них с бабушкой стоял в комнате самый обычный тряпочный, к тому же продавленный. И вот на этом ухабистом диванчике бабушка до того блаженно устраивалась, подтыкая старый клетчатый плед, что Рита не единожды забывала, с какой целью явилась в комнату, – и, смущённо блаженствуя, сворачивалась у бабули под боком…
Так вот, Чейз был полностью чужд какой-либо утончённости. Он не кушал, а жрал и не почивал, а натурально дрых (да ещё и вполне по-мужицки храпел!), но зато… Зато он, пардон, необыкновенно заразительно какал. Сплошное удовольствие было наблюдать, как полуметровый отдел кишечника опорожнялся мощно и весело, точно внутри срабатывал невидимый поршень. Прямо хоть садись рядом и вдохновляйся на аналогичные подвиги. Да. Если бы не традиции стыдливости, слишком глубоко укоренившиеся в нашем сознании…
Рита уже собрала Чейзову продукцию в «харчовый» совок, вывернула пакет и завязывала его узелком, ища глазами ближайшую урну, когда навстречу с Московского проспекта проследовала пожилая тётка, скорее даже не тётка, а бабка. Она вела за руку мальчика сугубо дошкольного возраста. Куда эти двое таскались в подобное время суток, так и осталось их тайной. Факт тот, что, минуя Чейза и Риту, как раз опускавшую в урну тёплый мешочек, бабка недружелюбно воззрилась на неё и прокомментировала:
– Развели собак! Гадють повсюду, дитям хоть из дому не выходи…
Откуда берут, к примеру, американцы сюжеты для нескончаемых триллеров, не говоря уже о боевиках? А из тех самых страхов, в которых любой нормальный обыватель легко узнаёт свои собственные, и ему, обывателю, это ну прямо ужас как нравится. Вот подобрала «скорая» человека на улице, а куда она его повезла? Вдруг в ней там врачи-маньяки сидели?.. И готов фильм. Или книга. Вот затеяли газетную полемику вокруг клонирования человека. Все же понимают: если технически есть такая возможность, значит, рано или поздно она будет реализована, запреты там, не запреты. А вдруг ты однажды придёшь с работы домой, а там клон сидит и жену твою обнимает?.. И готова художественная продукция. И весь мир, затаив дыхание, читает и смотрит!