Алеш и его друзья

Стеклач Войтех

— Есть некоторая разница между животом внутри и животом снаружи, — вяло возразил Алеш.

Мы поспешно принялись все чистить и убирать в комнате, потому что было уже полпятого.

Мы еще не так много успели, как вдруг Мирек насторожился и сказал, что чувствует какой-то запах.

— Что это может быть? — покачал головой Ченда.

Мы разом бросились в кухню. Торт! В окошко плиты было видно, как он почернел.

— Беда, беда, — завопил Алеш и, схватив кухонное полотенце, вытащил из духовки сгоревшую лепешку, которая дымилась прямо как вулкан.

Мирек сказал, что, если бы мы

сейчас зажгли Чендину свечу и воткнули ее в торт, дело, безусловно, кончилось бы взрывом: в лепешке наверняка содержатся самые страшные газы, какие только в состоянии выработать наше кулинарное искусство.

— Взрыв у нас еще впереди, — мрачно проговорил Алеш. — Бабушка…

Мы вздрогнули, как преступники, пойманные с поличным, — было без пяти пять.

— Смелее, — прошептал Ченда, — будьте мужчинами. В худшем случае выскочим в окно.

Мы даже побледнели, ведь Алеш живет на четвертом этаже. А мы уже слышали, как бабушка выходит из лифта и отпирает дверь…

10. ГОНСАЛЕС, ЯНОШИК [10] И НЕОБИТАЕМЫЙ ОСТРОВ

Когда кто-нибудь в классе списывает, учительница говорит, что утопающий хватается и за соломинку, только от этого мало толку — чему в молодости научимся, то в старости найдем, а если все время списывать, то в один прекрасный день пойдем ко дну, потому что коли повадится кувшин по воду ходить, тут ему и голову сложить.

Мы собирались испечь торт, чтобы отпраздновать окончание строительства клуба, а получились черная лепешка да закапанный глазурью ковер.

10

Яношик Юрай (1688-1713) — словацкий национальный герой, боровшийся против угнетателей народа.

В квартире стояла вонь от сгоревшего торта, кругом беспорядок — мы все собирались, да так и не успели убраться. Алешева бабушка точна: если она сказала, что придет в пять, можно не сомневаться, она будет ровно в пять.

Она появилась как раз в тот момент, когда Ченда робко предложил в случае чего сигануть в окно.

Вот мы и ухватились за соломинку. Вообще-то у бабушки было хорошее настроение, ее очень порадовал Алешев билет на цветочную выставку.

— Что у вас тут происходит, ребята? — ласково спросила она, испытующе глядя на наши побледневшие лица.

Тут и подвернулась та самая соломинка — и первым за нее ухватился Алеш.

— Понимаешь, бабушка, — сказал он сокрушенно, — мы хотели тебя порадовать. Вернее, я хотел доставить тебе радость, а ребята предложили помочь, они ведь очень уважают тебя.

Бабушка унюхала сгоревшую лепешку и сморщила нос.

— Чем это пахнет?

— Тортом, бабушка, — произнес мучимый угрызениями совести Алеш. — Понимаешь, мы собирались приготовить сюрприз — к твоему приходу испечь торт.

— А вы умеете?

— В том-то и дело! — вздохнул Алеш. — Думали, что умеем… Понимаешь?

— Понимаю, —

кивнула бабушка и довольно быстро обнаружила весь ущерб, нанесенный нашим кулинарным искусством.

— Хоть тут и воняет, как в аду, а на ковре и мебели остались неуклюже замаскированные следы вашей деятельности… — Бабушка каждого из нас погладила по голове. — Но как старая и неглупая женщина я ценю ваши старания. Только сначала наведем порядок.

Мы были несколько обескуражены этой речью и тотчас под руководством бабушки принялись за уборку.

Без четверти шесть бабушка объявила, что квартира снова в таком состоянии, что в ней можно жить приличным людям, и, оставив нас в комнате, позвала Алеша на кухню.

— Сейчас все рухнет, — тихо взвыл Ченда.

— Да нет, — возразил Мирек, — бабушка в хорошем настроении.

Прав оказался Мирек: немного погодя из кухни вылетел сияющий Алеш с сумкой в руках и помчался к двери.

— Ты куда? — закричал я, но Алеш уже хлопнул дверью.

— Это секрет. — И бабушка села с нами в комнате. — Знаете, ребята, меня очень растрогало, что вы хотели доставить мне радость. Нам, старым людям, нелегко, вы ведь думаете, что мы так и норовим поучать вас, да наказывать, да делать замечания.

— Ну что вы, — вежливо не согласился с ней Мирек.

— Нет, мне хорошо известно, что вы думаете, — покачала головой бабушка. — Но знаете, нам ведь трудно. Мы вас воспитываем и не можем рассказать, как сами в детстве бедокурили.

Ченда засмеялся: ему показалось забавным, что Алешева бабушка могла когда-то шалить.

Мы думали, сейчас последует строгий выговор, но бабушка только улыбнулась: не надо думать, будто старые люди, особенно бабушки, ни на что не способны, а уж если требуются доказательства, то она расскажет нам об одной из самых знаменитых старушек, о Молли Блюм, трактирщице со Скалистых гор.

Мы все с радостью согласились, и бабушка решила поторопиться с рассказом: Алешу эту историю слушать не следует, ведь бабушка должна его воспитывать, а нас троих воспитывают наши родители, так что подобных историй мы от них не услышим. Из чего следует, заключила бабушка, что все дети думают, будто лучшие в мире родители — у их товарищей.

Ну так вот. В Скалистых горах, в трактире «Два кактуса», жила трактирщица Молли Блюм, которую ковбои называли тетушкой Молли, хотя этой старушке было за девяносто.

Она была очень старая и вместе с тем веселая, ковбои ее очень любили и делились с ней своими бедами. Беды у всех были разные, но одна беда — общая, и звали эту беду Педро Гонсалес, которого приличные люди называли не иначе как «этот чертов Гонсалес».

Педро Гонсалес был разбойником, который отбирал у честных владельцев ранчо скот, увозил красавиц дочерей, а иной раз покушался и на жизнь какого-нибудь благородного и мужественного ковбоя.

Многие смельчаки пытались добраться до Гонсалеса и его дружков, но все было напрасно, и шерифу не оставалось ничего иного, как повышать да повышать сумму вознаграждения за голову разбойника.