Алёша Попович

Журба Анастасия

— Допрашивать будет толстого и худого, или сразу к палачу?

— Будет, — княжна пожала плечами, — надо искать, откуда зараза в Ростов приходит.

Алексей вспомнил, что следует узнать про судьбу контрабандистов.

— Необходимо поговорить с Фёдором Петровичем.

— О делах?

— Да.

— Я с тобой.

Вопросу о здоровье контрабандистов, сидящих в гарнизонной тюрьме, сотник удивился и нахмурился:

— Что с ними сделается, живы они, помирать не собираются. Почему спрашиваешь?

— Идею одну проверяю. Пожалуйста, если с

ними что-то плохое случится, обязательно скажите мне.

— Хорошо.

Алёнушка тоже удивилась интересу участкового, но, уже зная, что в его голову могут заползти самые различные мысли, промолчала.

— Да, кстати, — Попович прокрутил в уме, что ещё должен сделать и, кроме Зоиного секса в Союзе, больше ничего на память не пришло, — что с дочерью кузнеца?

— Сидит, — пожал плечами Фёдор Петрович.

— Есть у меня подозрение, что она соблазнила охранников и готовится сбежать.

— Что?! — одновременно вскрикнули сотник и княжна.

— Откуда знаешь? — нахохлилась Алёнушка.

— А ты вспомни, чем она занималась у купца Зайцева?

— Точно, — девушка повернулась к сотнику, — это…

— Спала она со всеми, — закончил за неё Алексей, — просто поменяйте всю охрану в тюрьме.

— И устрою гарнизону внеплановые тренировки, — проворчал Фёдор Петрович, — если у них здоровья много, то пусть пашут.

— Логично, — хмыкнул участковый и взял девушку за руку, — идём, пройдёмся на свежем воздухе.

— Уговорил.

— Только Авося с собой позовём. Без него как-то непривычно.

Однако, далеко уйти им не довелось. Неожиданно к удивлённому духу удачи подошёл невзрачный старичок и они стали шептаться. Затем Авось подвёл его к остальным членам команды.

— Знакомьтесь, леший Фома.

— Как леший? — обомлела Алёнушка.

Глава 22

Алексей привычно остался невозмутимым. Леший, так леший, в чём проблема. Правда, от Фомы несло спокойствием и лесными ароматами, да костюм на нём сидел словно камуфляжный, расписной, встретишь такого в роще и не заметишь.

— Дело у него к нам, — произнёс Авось, — рассказывай, Фома.

— В общем, так, кикимора Фрося…

— Кто? — опять не удержалась княжна.

— Кикимора, — терпеливо объяснил участковый, словно на его участке это было самым обычным делом.

— Задумала Фроська улучшить болотные внутренности, — продолжил леший, — ну, там, чтобы трава росла выше, вода была позабористей, ягода слаще. И для этого дела попросила свою подружку из Индии прислать ей диковинное растеньице. У нас таких нет, а в Индии вывели. Очень помогает. Кустик такой неприметный. Но вот же повадилась какая-то сволочь воровать эти кусты. Фроська сначала думала, что кустик вянет и пропадает, всё искала причину, а потом глянь, след остался, не наш, человеческий. И опять кустик пропадает. Стала выслеживать, вынюхивать, да не получилось

ничего. Меня на помощь позвала, да и я ничего поделать не смог. Как будто колдует кто-то из людей.

— Уж ежели сам леший не поймал, — хмыкнул Авось, — то как мы, неучи, справимся?

— Не наговаривай на себя, — Фома покачал головой, — слава про сыскарей даже до нашего болота дошла. Помогите.

— Ловушки на вора ставили? — спросил Алексей.

— Ставили, — леший махнул рукой, — обходит. Чует, что ли.

— А как нам понять, что за растение?

— Тут я, — Фома полез за пазуху и достал маленькую веточку, — принёс, чтобы вы сами увидели.

— А дотрагиваться до неё можно? — насторожился участковый.

— Вор же дотрагивался, — удивился Фома и почесал в затылке, — хотя, я не в курсе.

— У меня платок есть, — в руках княжны появился широкий белый платок с красногрудыми снегирями по краю, — обернём.

— Возможно, платок придётся выбросить, — предупредил Алексей, уж очень его эти кустики насторожили фразой «вода была позабористей».

— Ради дела чем только не пожертвуешь, — махнула рукой девушка.

— Хорошо бы болото обследовать, — задумался Алексей, — да слишком долго идти туда.

Фома скосил взгляд на Авося и произнёс:

— Могу тропкой потайной провести, ежели надобно.

— Надобно, — кивнул дух удачи, — веди.

На то, чтобы дойти до болота, ушло пятнадцать минут. Фома шёл через кусты, ветки которых не цеплялись за сыскарей, по ручейкам, вода которых под ногами не хлюпала, рощам, сучки которых на земле не хрустели, стреляя в тишине.

Мелкие пташки садились на плечи лешего, заодно и на голову девушки. Затем осмелели, несколько быстроглазых приземлились в подставленную ладонь изумлённой княжны. Мелькали бабочки, прозрачные стрекозы.

Алексей попытался запомнить дорогу, но память расплывалась, тут же сбрасывая картинки прочь — земляничную поляну, белые ромашки на берегу ручейка, берёзовую рощу.

Леший несколько раз оглянулся на участкового и вздохнул в куцую бородку.

— Здесь осторожнее, — предупредил Фома на краю болота, — идите след в след.

Почти сразу Попович заметил, что за ними с недоверием наблюдает из кустов девушка. Лица не разглядеть, но то, что уши торчат, словно огромные зонтики, заметно было хорошо.

Наконец, они добрались до густых высоких зарослей, на краю которых и тянулось вверх заморское чудо. Мох по его краям отливал изумрудно-зелёным, в стороне виднелись проплешины воды, наполовину затянутые тиной. Ряска оплетала жёлтые бутоны калужницы болотной.

Сыскари близко не подошли, только стали расспрашивать лешего, что и как росло, где и как сломано было, что за следы оставались.

— Дык, это, отпечаток маленькой ноги, — Фома ткнул пальцем на траву, — туточки примято было, выпрямилось уже.