Алеша – путь к мечте
Шрифт:
Хорошо, этот допрос прервал звонок. На уроке Леша сидел, опустив голову, боясь, чтобы на его лице опять ненароком не появилась вот эта улыбка. Он думал о словах Генки. Конечно, тот прав, улыбку он и сам чувствовал, такого раньше с ним никогда не было, да вот только он ни в кого не влюблялся. Просто ему хорошо с Назаром. Наверное потому, что сейчас в квартире он не один. Ведь Генка не знает, как это страшно, оставаться одному, он-то всегда живет с родителями, и поэтому ему этого не понять. Алеша знал эту разницу, быть одному или как сейчас, когда дома Назар, такой сильный и уверенный в себе, с ним нестрашно и надежно. А еще оказалось, что у них столько
Алеша весь день думал о Назаре, мечтая о том, как бы хорошо было, если бы у него был такой брат. Он вообще всегда завидовал тем, у кого есть старший брат, а теперь он точно знал, какого он бы хотел брата, вот такого, как Назар.
После школы Лешка понесся навещать бабушку, по дороге уплетая такие вкусные бутерброды, а потом помчался на конюшню.
Наверное, Петрович был сегодня в ударе, такое состояние изредка находило на него, и тогда он наседал на Лешку с тренировкой так, что было не отвертеться. Вот сегодня был именно такой день. Алешка поседлал Вену и после разминки стал заходить на ней на препятствие, около которого стоял Петрович и руководил процессом. К их тренировке Петрович подключил Маху, так как сам не хотел бегать по плацу и поправлять Лешкой сбитые жерди. Маша всегда нормально воспринимала то, что ее просили постоять с ними и помочь. Да ей и самой нравилось смотреть, как Алеша прыгает. Она тоже во многом разбиралась и потом, когда Петрович уходил, со знанием профессионала комментировала его тренировку.
На этот барьер Алексей заходил уже четвертый раз, и все никак ему с Веной не удавалось пройти его чисто. То передом она сносила жердь, то задним копытом Вена чирикала по жерди, и та падала. А в третий раз так вообще разогналась так, что Леша не успел ее затормозить, в замерзших пальцах кожаный повод проскользнул, и в результате они вынесли все препятствие, полностью разрушив его.
Алексей слышал комментарии от Петровича, откуда у него руки растут, если он не может лошадью управлять, Машка, ехидно улыбаясь, восстанавливала все им порушенное, а Вена под ним, разгоряченная такими прыжками, пыталась вырвать повод, чтобы вволю набегаться.
Лешка чувствовал, что силенок ему не хватает с ней справляться. Лошадь была мощная и сильная, он уже за полчаса на ней выдохся и подустал, а она только разогрелась. Но Алексей не сдавался, выслушав все от тренера и в целом согласившись с его эмоциональными комментариями о его руках из жопы. Он сгруппировался и опять, сделав вольт, повел Вену на препятствие.
Прыжок удался, жерди устояли, ни одна не упала, вот только лошадь под ним поясницей при приземлении отыграла так, что он в очередной раз ощутил весь свой позвоночник от копчика до шеи. Била она сильно, и все это ощущал всадник своей спиной.
Лешка закусил губы, не показывая, что ему больно, и повел Вену на следующее препятствие.
После тренировки, отшагивая Вену, когда Петрович, удовлетворенный сегодняшними успехами, ушел отогреваться в каптерку, Машка, видя его лицо, прокомментировала:
— Что, позвоночник в трусы ссыпался? Я прыгала на таких лошадях, сама знаю, потом спина так болит, что еле ходишь.
— Зато у нее прыжок какой. Она и большую высоту чисто пройдет.
— Это точно. Только спину береги, а то
Лешка понимающе кивнул, он все это знал. Да, конкур дело такое, спины у многих всадников, особенно у профессиональных спортсменов, были не в порядке. Позвоночник не всегда выдерживал такие нагрузки и удары, у многих появлялись позвоночные грыжи. Хотя обычно и с такими травмами все продолжали ездить. Разве конника это сможет остановить?
В конюшне Петрович застал Алексея за расседлыванием Вены и сказал, что через пятнадцать минут придет прокат на Вернисажа, чтобы он взял прокат на себя. К ним регулярно приходила очень слабенькая девочка обучаться ездить, обычно ее тренировала Раиса Петровна, но сегодня ей нужно было раньше уйти, а сам Петрович уже не хотел еще час мерзнуть на плацу.
— Но Вернисаж вчера стоял. А всадник слабый, — выслушав Петровича, сказал Леша.
Петрович отмахнулся рукой от Лешиного вразумления и пошел в каптерку. Алексей знал, что вообще никого особо не волновало, что конь мог сбросить всадника. Ведь это конный спорт, и что здесь такого. "Сами лезут на лошадей", — так всегда рассуждала Раиса Петровна. Ему не нравилось такое отношение к тем, кто приходил ездить. Он считал, это как обман людей, которые им доверились. Но что он мог сделать. Вот и сейчас ему нужно идти заниматься на Вернисаже, который мог в любой момент подыграть и сбросить всадника, если тот слабый, и тем более он сделает это, так как вчера его никто не брал под седло, а значит, Василий отдохнул и сейчас, выйдя на улицу, будет резвиться.
С этими нерадостными мыслями Леша чистил Вернисажа в проходе конюшни, когда его окликнули, он обернулся.
— Это ты будешь со мной сегодня заниматься? — позади Алексея стояла невысокая девушка и приветливо ему улыбалась.
Он и раньше ее видел, когда она приходила заниматься к Раисе Петровне. Леша не ожидал, что именно ее сегодня он будет тренировать. Он кивнул.
— Меня Анной зовут, а тебе Леша. Я слышала о тебе, ты конкурист, прыгаешь хорошо. Я тоже хочу научиться прыгать. Научишь?
— Я сам еще учусь… конечно, научу, — Алеша даже растерялся такому. Он и не знал, что его слава как спортсмена распространилась среди вот такого приходящего к ним проката. И ему было приятно, что вот эта девушка так восторженно на него смотрит, как будто он был мировой знаменитостью.
Анна оказалась очень общительным человеком, а Леша впервые ощутил, что не комплексует в общении с девушкой. Их разговор, начавшийся с лошадей и конного спорта, постепенно перешел в общие темы учебы, семьи и планов на будущее. Оказалось, что Аня младше его на год, ее дом был неподалеку от ипподрома, родители неплохо зарабатывали и позволяли дочери тратить деньги на то, что она хочет. Ей всегда нравились лошади, и она тоже хотела научиться прыгать и выступать на соревнованиях, как Леша.
Алексей заверил ее, что у нее все получится, хотя, видя ее на коне, понимал, что она и ездить-то толком не может, не то, что прыгать. А еще он переживал за поведение Вернисажа. Поэтому, когда, поседлавшись, они пошли в сторону плаца, Алеша показал Василию кулак и строго прошептал ему, пока Аня не слышала:
— Чтобы вел себя хорошо. Понял?
Василий изобразил на морде непонимание. Он считал, что вообще всегда ведет себя хорошо, ну а упавшие всадники это не в счет, и по-деловому полез к Лешке в карман куртки за сухариком. Алеша достал сухарик, зная, что тот все равно выпросит и, угостив его, еще раз попросил вести себя хорошо.