Альфа. Омега...и...

Марион

– Знаешь, я слишком хорошо знаю тебя. Что случилось?
– Клаус раздевался, повесив рубашку на вешалку.

Аравель нервно повел головой, заходил по комнате кругами. Супруг удивленно уставился на него.

– Клаус, я думал, что наш сын не может сделать что-то хуже, чем уже сделал.
– Аравель остановился и уставился на свою половинку.
– Но я сильно ошибался.
– У него губы дрогнули.

– Что он еще учудил?
– скинув брюки, Клаус провел языком по зубам ощутив удлинившиеся клыки, понимая, что готов нестись и всю дурь выбивать из молодого дурня, ибо обижать родителя он не имеет права. Медленно

присел на кровать и погладил место рядом с собой.
– Присядь и расскажи.

Аравель сел, не мигая произнес:

– Кристофер забеременел, а наш сын довел его до того, что он потерял ребенка.

– ЧТО?!
– рявкнув-подскочив, альфа выпустил когти, зашипел.

– Я в ужасе, что вырастил такого сына.
– Аравель поднял голову и по щекам скатились слезы.
– Как он может быть нашим сыном, если так поступает?
– едва владея голосом, подрагивая и глядя с тоской на Клауса, Аравель искал ответ, который прятался за ширмой надвигающегося разочарования.

– Аравель!
– Клаус опустился на кровать и обнял его.
– Тише.
– Он прижал к себе сильнее.

– У нас никогда не будет второго ребенка, а он вот так просто доводит до крайностей свою пару. Становится причиной трансформации еще не рожавшего омеги и все. Его ребенок умер, из-за него! И он даже не утешил мальчика. Он его на высотку загнал своим поведением!
– звеня голосом причитал-возмущался родитель.

Клаус сильнее сжал объятия и поглаживал по голове.

– Тише, мой хороший. Тише.
– Клаус поцеловал его в щеку.
– Я с ним обстоятельно поговорю. Так, как следовало с первых дней его взросления.

Отцовский кулак впечатался в скулу и повалил на пол. В кабинет тут же закрылась дверь деликатным секретарем за только что вошедшим грозным взрослым альфой.

– Сученок!
– взревел отец.
– Это так тебе нужен наследник?

– Отец!
– альфа увернулся от удара ногой и вскочил с пола.
– Да что на тебя нашло?

– Что на меня нашло?
– взревел Клаус.
– Да ты вообще понимаешь, что лишил самого себя ребенка?

– С какой такой стати?
– зарычал Тайнар выпуская когти.

– С той самой, что Кристофер потерял его из-за тебя!

– Что?
– одними губами произнес Тайнар.

– А то!
– рычал отец, перетекая в форму белой бальсовой пумы.
– "Ты не достоин владеть омегой! С тебя будет снят статус его пары! И мы с Аравелем становимся его опекунами! А ты, - он оскалил морду в хищном оскале, - даже на пушечный выстрел к нему не подойдешь! Щенок!"

С этими словами из его кабинета вышел сердитый отец, не вернувшись в форму человека, напугав всех бет на этаже потоками ярости. Секретарь сидел ни жив ни мертв и радостно думал, что хорошо быть сыном пары бет. А в кабинете замер на том же месте, где и стоял, Тайнар.

Потерял ребенка? Кристофер потерял ребенка? Его маленький мальчик, его котик из-за этого так плакал? Он из-за этого полез на крышу?! И ведь ощущал, что что-то не так, но поговорить ему не дали, забрав малыша. А сам даже не подумал про это. Не понял, не увидел… Тайнар замер. Он не видел ничего, что происходило с Кристофером, когда увидел его на краю крыши. Его зверь запретил ему знать…

Дернувшись, задышав часто-часто, сжимая кулаки, поднял глаза в сторону раскрытой двери. Его мальчик так сильно пострадал, а ему

даже его утешить нельзя! Извиниться… по меньшей мере просить прощения, ибо виноват. Не дал защиту, не дал тепла. Зарычав на себя глупого, и перетекая в зверя, он метнулся следом.

Секретарь второй раз в жизни поблагодарил небеса, что в его семье нет ни одной альфы. Тут такие страсти кипят каждый день! То один у другого партнера уводит, то отцы сыновьям люлей вставляют. Да таких люлей, что стены того и гляди рухнут от потока силы. И все на голову бедного секретаря.

Тайнар нагнал Клауса в самом низу спустившись по лестнице. В несколько прыжков оказавшись рядом и перетекая в форму человека подняв руки быстро проговорил.

– Я не ссориться! Скажи, как он?
– дыша очень тяжело и смотря на отца умоляющим взглядом, Тайнар был готов даже на землю лечь, лишь бы ему ответили.

Клаус, как бы не злился на него, но все же любил. И такое лицо видел впервые. А еще его кот, ослабший ментально, взмолился хоть о крупице знания.

– Сейчас нормально. Врач осмотрел его. Завтра на прием.
– И мысленно послал обеспокоенному коту картинку как они с Аравелем легли в защитный клин. Кот благодарно, и с полными сыновьими глазами любви, поблагодарил.
– И не смей думать, что, если я ответил, позволю тебе к нему приблизиться. Он тебя даже видеть не хочет и согласен на одностороннее расторжение. Штраф и бумаги получишь по почте. Это наше решение и Кристофер с ним полностью согласен. Как бы в тюрьму тебя не возжелал упрятать. И будь уверен, лично я не буду этому препятствовать, и остановлю Аравеля, если он вдруг кинется тебя от такого наказания защищать. Ты во всем виноват сам. Сам и будешь выпутываться, без нас. Понятно?

Отец сел в машину, и его водитель плавно тронулся с места. Тайнар закрыл глаза. На сердце было неспокойно, а в душе тепло. Родители защитят его, обогреют. А вот он сам… Тут его никто спрашивать не будет. И па просто порвет на кусочки. Особенно сейчас. Лучше пока подождать. Аравель успокоится, перестанет щерить пасть своим котом и подпустит его к малышу. Там уж он сумеет убедить маленького, что он единственный и только он ему подходит. Да, он сумеет, сможет, иначе и быть не может.

Да, так будет правильно. Так и надо поступить. А тюрьма… если уж Кристофер решит, что так правильно и это его наказание за немощь самца рядом с рождающим в положении… что же, Тайнар примет это. Будет обидно и больно, но, если это даст спокойствие Кристоферу и будет большим плюсом к последующему примирению, что ж, пусть так и будет. Лишь бы иметь шансы на это примирение.

В больнице Кристофера осмотрели еще раз и выписали все необходимые укрепляющие препараты. Проверили, как сейчас расположен родовой мешок. УЗИ показало, что он сдвинулся так, что теперь трансформация возможна. Но врачи советовали повременить с этим. Он еще слишком слаб. Вот месяца через три-четыре можно пробовать. И то, только пробовать.

В доме названных родителей было тихо и уютно. Аравель окутал его заботой и теплом. Он был постоянно рядом. И в день, когда требовалось прийти на слушанье о расторжении их пары, Аравель собирался так, словно едет покорять мир. Оделся во все белое, нос по ветру. Кристофера за руку держал. Клаус предоставил заранее все имеющиеся в их руках бумаги и записи, так что теперь они едут за результатом.