Альфа. Омега...и...
Шрифт:
Когда Клаус только заговорил о своей решимости предоставить нечто подобное, Кристофер не сильно в это верил. Все же сын, да еще и альфа. Но он был не прав. Клаус не стал мелочиться и выдал все случаи халатного отношения. Даже то, что он его чуть не отравил пищей в первую неделю их совместной жизни. Как проворонил первую течку. Как позволял себе забавляться с другими в тот момент, когда его пара сидела дома в ожидании неверного. Даже выдал причину частичной трансформации нерожавшего омеги. И то, что он чуть не упал с высотки. И не говорилось в докладе из своего источника, что это была попытка самоубийства, а Тайнару вменяли доведение до такого состояния. И родители не стали сглаживать углы. Не скрыли часть информации. И чем это разбирательство грозило родному сыну старались стойко не думать.
Как шепнул Аравель, штраф будет внушительный.
Кристофер судорожно отрицая закачал головой. Его кот вообще попятился из зала суда и требовал того же и от своего физического тела. Аравель ощутил его состояние и мягко положил руку на плечо. Парень успокоился и вслух сказал, что уголовного наказания не нужно. Хватит и штрафа. Судья понимающе кивнул и закрыл дело с пометкой, что при первом же нарушении альфу упекут сразу и надолго.
Из суда они вышли с тяжелыми мыслями. Клаус попросился покушать, приобнял обоих за плечи и повел в ресторан. Аравель и Кристофер послушно пошли туда куда вел не такой уж и голодный глава семьи. Просто им всем троим нужно время на осмысление и не сидя в четырех стенах. Выбор в пользу кафе и свежего воздуха был как раз самым оптимальным.
А затем дни полетели стремительно. В доме четы Алой было весело. Аравель таскал его за собой везде и всюду. Знакомил со своими друзьями и представлял, как младшего сына. О том, что он названный и находится под их опекой, знали все. Аравель не только не скрывал, но и всякий раз подчеркивал, что судьбою ему дарован второй сын. Не родная кровинушка, но не менее любимый. Как по секрету шепнул Аравель на ухо Кристоферу, детки альфы не у омеги, с корнем вырывают кормовую пуповину во время родов. Поэтому поголовно все беты, родившие альфу, лишаются Родительского мешка. Правда у одних он просто атрофируется и усыхает, слипается и в последующем вообще становится тонкой пленкой, которая срастается с кишечником, к которому прилипает. А вот у вторых, к группе которых принадлежит Аравель и примерно процентов десять-двадцать населения-бет, все не так радужно. Во время родов бывают значительные порывы внутри родового мешка, бывает атрофия переходит в осложнение и впоследствии идет воспалительный процесс. Если сразу не провести операцию по удалению органа, то лечение может занять от пяти и до шести лет. Если врачи уверены в хорошем исходе, то идет лечение, если нет, то однозначно операция. Аравелю провели ее потому, что площадь атрофии начала воспаляться крайне быстро, причем атрофию заметили на ранней стадии, когда плод был еще в теле.
Рассказывая все это, Аравель сообщил, что у омеги такой проблемы нет вообще. Его родовой мешок имеет более толстые стенки, процент атрофии органа находится на границе 0,00018 - 0,00022%. Практически никогда, если сравнивать с бетами. Этот врожденный дефект был у всех рождающих бет, но зато каждая бета имела шанс не только произвести на свет потомство, но и покрыть рождающего, когда пройдет активация семенников. Омега, также, как и бета, способна на подобное, но только до того, как будет покрыта. В дальнейшем использовать свой внешний половой орган будет возможно, но семя будет стерильно. И только альфа не способен зачать, родить. Он однополярен, имеет только внешние половые органы, ничего не знает ни про атрофию, ни про колыбель в своем теле. И
Кристофер про это знал еще с рождения. Ему рассказывали, как первенца вынашивали, с рук не спускали. И говорили, что осложнения при Кристофере были, но никто так и не понял, что омега родился. Либо медики там были совсем слепыми, либо боевой таури спрятался за образами, чтобы сохранить свою принадлежность в тайне, так как рядом сильного самца альфы не было.
С Тайнаром он не виделся. Даже не знал о нем новостей. Аравель как-то мимоходом обмолвился, что заплатил штраф и теперь ждет, словно его кто-то простит и позволит. Но сам Кристофер был порой склонен простить. Особенно ночами, когда до тонкого слуха доносились отдаленные звуки страсти родителей альфы. Здоровье восстановилось, комплекс витаминов и разного рода процедуры прошли и о них благополучно забыли.
Про ребенка Кристофер старался не вспоминать. Да и его кот, отойдя от первого шока потери, которая пробивалась через личину человека, закономерно пришел к выводу - поврежденный плод не должен навредить всей особи. И он его уничтожил. Сам. Кот не был этим доволен, не гордился, но и поступить иначе не мог. Все тело Кристофера создано природой так, чтобы он мог даже в положении перетекать и отражать атаки. В отличие от других видов омег и бет, Кристофер теперь не потеряет плод перетекая. К тому моменту Родительский мешок со стороны ребер имеет внутренний плотный слой, а ребра в момент трансформации мягче и твердеют только после ее завершения. Кристофер, после всего случившегося, по анатомии своего тела столько научных трудов прочел, что знает досконально все вдоль и поперек. С подачи Аравеля, кстати.
А вот Аравель все ходил вокруг него и просил коготки показать. И умиленно рассматривал лапки. А потом, когда получил от врачей разрешение, шепнул Клаусу на ухо, что пора бы. Клаус с пониманием отнесся к интересу и желанию супруга. Собрал их под свое крыло и вывез на несколько дней на море.
Вокруг пляж, вода, много рыбы и Кристофер ощутил, что попал в рай. В древности таури жили на островах. И рыба была их основной пищей. Поэтому плавать и ловить под водой этих красоток мог любой представитель рода. Даже те, кто никогда дальше городских стен не выбирался. Умение плавать и надолго задерживать дыхание под водой генетически передается и каждый представитель рода, никогда в воду не залезавший кроме ванной и душа, мог с ходу нырнуть и поймать добычу. И из таури лучшие в мире дайверы. Были даже случаи, когда рыбаки, в основном беты их рода не боевой ветви, в шторм при кораблекрушении, с трудом приплывали к берегу без лодок, одними только своими силами. Это были исключительные и громкие случаи и все их знали на перечет. Если температура позволяла в ипостаси зверя не погибнуть от переохлаждения, таури плыл и плыл. Бывало в открытом море их подбирал корабль спасателей, экономя много сил особи.
Кристофер любил читать книги и биографии о представителях себе подобных. Особенно романы, где таури представлялись исключительно как изюминка всего романа, и не важно, если лишь в эпизоде, лишь мельком. Романы были популярны, а биографиями зачитывались. Вот и Крис не отставал от них.
Море было бирюзовым, вдали глубоким синим. Пенистые волны. Небо ярко голубое и в редких облачках играет бирюза с изумрудным переливом. Солнце мягкое. Щадящее. Ветер теплый, едва заметный. Как только все это обрушилось на Кристофера, он понял, что жил бы тут всегда.
Аравель выбирал гостиницу, Клаус спонсировал поездку. Их встретили в аэропорту. Зона отдыха, куда приехала чета Алой была закрытой. В звезду пятизвездочных отелей с мировым именем вклинивались большие площадки отдыха, огромная линия песчаного берега, с одной стороны упирающаяся в каменные гребни малых гор, а с другой стороны в тропический лес. Сами отели стояли полумесяцем. В сердце между ними расположились рестораны, открытые площадки для спортивного время провождения, закрытые малые пляжи с искусственно выведенными водоемами. Все вокруг опоясывали ленты прогулочных трасс, буйствовала зелень, цвели цветы и даже имелся маленький блошиный рынок, тесно прижимающийся к курортной зоне отелей, но не входящий в его границу.