Алгоритм невозможного (По ту сторону Вселенной - 2)

Плонский Александр

Так я думал об Урме до вчерашнего дня. И как раз вспоминал о нем, когда почувствовал на плече его сильную руку. Разумеется, наша встреча была случайной, только не слишком ли часто стала повторяться случайность?

– Торопишься к Асде?
– улыбнулся Урм.

Надо же, запомнил!

– Да нет... Просто прогуливаюсь, - уклончиво сказал я.

– Хочешь, пойдем ко мне?

Вот это неожиданность! У нас ведь не принято приглашать друг друга в гости. Да и как бы я мог позвать к себе Урма, если сам с трудом втискиваюсь в свою узкую, словно пенал, жилую секцию,

а уж вдвоем с Асдой...

Я представил себе Урма на месте Асды и невольно рассмеялся: уж больно нелепая картина возникла в воображении!

– Что тебя рассмешило?
– спросил Урм удивленно.

– Да так... Вспомнил кое-что.

– Ну, решайся!

– Пошли, - кивнул я.

Мы поднялись на верхний ярус, пересекли аппарель и по нескольким переходам дошли до Базы.

У входа в центральный тамбур стоял сотрудник охраны верности в яркокрасном парадном комбинезоне с боевым излучателем на поясе - "верняк", как говорили мы для краткости, вкладывая в это слово и скрытую насмешку, и боязливое уважение.

Служба верности, сокращенно "СВ"... Эти две буквы вызывали у нас дрожь. Могущественная СВ властвовала над нашими жизнями, и это было так же привычно, казалось таким же естественным, как вращение Космополиса вокруг Гемы, а Гемы вокруг Яра.

Иногда я задавал себе вопрос, из тех, что остаются без ответа: кто правит нами, лига или СВ? Однажды даже спросил об этом Асду. У нее ведь не бывает безответных вопросов...

– Да это одно и то же!
– брезгливо сказала она.

"Абсурд!" - подумал я, но, вопреки обыкновению, спорить не стал: тема была из самых скользких...

Младший советник вождя протянул "верняку" шестигранный жетон. Урм отличался спортивной фигурой и завидным ростом, но рядом с массивным сотрудником СВ выглядел мальчишкой.

Казалось, алый комбинезон вот-вот треснет на могучем торсе "вер-няка", вперившего в меня пронизывающий и вместе с тем бесстрастный взгляд. Взгляд робота.

– Этот со мной, - небрежно проговорил Урм.

"Верняк" топнул два раза, отдавая честь, и вложил жетон в прорезь автомата-опознавателя. Дверь в тамбур открылась. Мы вошли в лабиринт старой Базы.

Поблуждав по нему, оказались в ярко освещенном туннеле, по сторонам которого виднелась редкая цепочка пронумерованных дверей.

Подойдя к одной из них, Урм прикоснулся жетоном к глазку запорного устройства и пропустил меня вперед.

– Вот это да!
– не удержался я от восклицания.

Просторное помещение, куда мы вошли, даже отдаленно не напоминало мою жилую секцию. Вдоль стен до потолка стояли стеллажи. На одних виднелись ряды книг, на других - выдвижные ящики с мнемокристаллами, на третьих - предметы, назначение которых явилось для меня загадкой: я столкнулся с ними впервые.

Урм явно испытывал неловкость, наблюдая мое замешательство.

– Все это необходимо мне для работы, - как бы оправдываясь, сказал он.

– В космоле?

– При чем здесь космол?

– Как при чем? Ты же функционер космола!

– Функционер... Терпеть не могу это слово!
– поморщилсяУрм, напомнив мне Асду.

– Но ведь

так оно и есть.

– По профессии я историк.

– А разве существует такая профессия?
– изумился я.
– Да кто же сейчас занимается историей? Вот функционер... Реут говорит, это главная из профессий.

Урм покачал головой.

– Он так считает. Что же касается меня, то я занимаюсь исторической наукой как профессионал. Не веришь? Вот мои труды, смотри...

– О чем они?

– Разумеется, о Геме. Иной истории нет.

Я был потрясен.

– А разве можно... об этом...

– Смотря кому.

Урм говорил буднично, ничуть не рисуясь, но меня вдруг охватила злость.

– Ну конечно, забыл, кто ты!

– Я такой же, как все.

– О чем речь! Мы все равны, только почему-то одним можно заниматься Гемой, а другим даже думать о ней запрещается. Одни живут вот в таких комфортабельных отсеках, а другие ютятся в крошечных секциях. Наверное, у тебя и душ есть, и туалет?

– И даже кондиционер.

– Странное равенство, ты не находишь?

– Когда-нибудь я отвечу на твой вопрос, - помедлив, сказал Урм.

– Когда-нибудь? А почему не сейчас?

– Еще не время.

"И чего к нему привязался?
– подумал я, остывая.
– Завидно стало? Нет, не завидно... Просто... Просто..."

На этом слове я застрял, не в силах примирить два противоречивых чувства, владевших мною: поколебленную, но еще не иссякшую веру в справедливость нашего общественного устройства и возмущение при виде столь разительного контраста двух миров, в одном из которых влачили существование обыкновенные космополитяне, а в другом наслаждались жизнью такие, как Урм и Реут.

– Ты видел когда-нибудь Гему?
– неожиданно спросил Урм.

– Как я мог это сделать? Нас же не выпускают в космос. А иллюминаторы отсеков наглухо задраены.

– Тогда смотри.

Урм подошел к одному из стеллажей. Стеллаж раздвинулся. В образовавшемся проеме обозначился матовый прямоугольник. Спустя несколько мгновений он наполнился прозрачной чернотой, испещренной бегущими наискось золотыми искорками. Вот его пересекло по диагонали большое светящееся пятно, ушло из поля зрения в правом нижнем углу прямоугольника, появилось вновь в левом верхнем и запульсировало широкими мазками.

– Это Гема, - пояснил Урм.

У меня закружилась голова. По глазам ударила яркая радужная вспышка.

– А вот Яр. Подожди, сейчас включу синхронизатор.

Когда я раскрыл непроизвольно зажмуренные глаза, передо мной покачивался серебристый диск с нечетко очерченными краями. На его поверхности виднелись бесформенные пятна блеклых, едва угадываемых цветов.

"Материки и океаны", - догадался я.

Хотел что-то сказать и не мог.

Гема... Прародина... Никогда бы не подумал, что при виде ее испытаю столь сильное ностальгическое чувство. Казалось бы, меня ничто с ней не связывает, она проклята и вырвана из сердца навсегда. И родился-то я не там, а на Космополисе. Отчего же тогда эти слезы и тяжесть в груди и ощущение невосполнимой потери?