Алхимик в Пустыне
Шрифт:
Мы можем лишь надеяться, что безвестный мститель смог спастись. Хозяин бывшей "Золотой Пики" утверждает, что видел, как "клятый коротышка уцепился за кошмарное котообразное животное, наряженное в каску с шипом и защитный доспех, клацающий на каждом шагу, да вместе с ним врезался в стену", но сами понимаете — кто теперь поверит словам содержателя притона?
Наш долг — напомнить жителям Талерина простейший правила путешествия в герцогство Пелаверино. Во-первых, не верьте местным — обманут. Во-вторых, не верьте даже тем, кто говорит, что они не местные —
— Ах, если б можно было обойтись без пелаверинских наемников и тамошних осведомителей! — с тихой печалью вздохнул министр Ле Пле, прочитав заметку Бронна. Министр гостил у мэтра Фледеграна, который так резво "взялся за ум", что вообще отказывался покидать башню-лабораторию в Королевском Дворце. И даже пить перестал — так, баловался отваром шиповника, а в винном погребе дверь зачаровал, чтоб не согрешить ненароком. — Что вы думаете, мэтр?
Фледегран пожал плечами, бегло просматривая газетную страницу.
— Липа чистой воды. Я скорее поверю, что тролли стали вегетарианцами, чем в то, что какой-то гном взялся за артефакты, а не за секиру или пушку.
— Вот тут приведена версия, что гном находился в помраченном состоянии рассудка, — подсказал Ле Пле. — Потому и погиб, бедняга… Зря — столько пройдох еще мог бы разоблачить, если б умело взялся за дело!
— Странный гном, — лениво подытожил Фледегран. Он вернулся к тому месту, где журналист приводил описание безвестного героя: грушеобразное телосложение, ярко-рыжие брови, крючкообразный острый нос, лысая голова… — Очень странный, будто и не гном вовсе…
— Но рост — всего три с половиной локтя, — резонно возразил Ле Пле.
— Это может быть человек, — ответил Фледегран. В памяти его шевельнулось какое-то воспоминание, но еще не выбралось из глубин подсознания. — Есть некоторые заболевания, в силу которых дитя вырастает низкорослым уродцем, есть также и…
— Что это? — перебил министр придворного мага.
— Где? — прислушался мэтр Фледегран.
Обнаружив на одном из стеллажей лаборатории источник звука — багряно-красный хрустальный шар, закрепленный на бронзовой подставке, — министр Спокойствия поинтересовался его назначением.
Вместо ответа мэтр Фледегран — трясущийся, перепуганный и мертвенно-бледный, — несколько минут хватал ртом воздух.
— Да что же это, мэтр?!! — Ле Пле схватил мага за грудки и встряхнул его, едва удержавшись от профилактической оплеухи.
В отличие от своего рассеянного коллеги из Чудурского Леса придворный маг совершенно точно знал назначение каждого артефакта своего лаборатории.
— Пр… п-пприменение недозволенных заклинаний… — наконец, хриплым шепотом ответил маг.
Красная хрустальная сфера лопнула, осыпав Ле Пле и мэтра стеклянным мелким крошевом.
— Особо сильных, — уточнил Фледегран.
Ночь с 20-е на 21-е месяца Барса. Львиный Источник
Второй раз Духи Пустыни явились на зов Кадика ибн-Самума в виде величественном и устрашающем. Свистящие,
Далхаддин в ужасе упал наземь, прикрывая голову руками и страстно мечтая заползти в какое-нибудь убежище. Наемники встретили Духов Пустыни одобрительными аплодисментами: их восхитило мастерство Кадика, и самый вежливый поспешил подойти, поднять перепуганного ученика за шиворот и начал выспрашивать, на какую оплату согласится мэтр маг, чтоб поучаствовать в небольшом предприятии во славу фрателлы Зунорайе.
— Повелеваю вам, — кричал Кадик ибн-Самум, размахивая жутким посохом, с которого сыпались белые искры, — Властью своей магии, мастерства и таланта повелеваю вам, Духи Пустыни, взять плоть и кровь нечестивцев, осмелившихся ступить на земли, принадлежащие вам! Возьмите их дыхание, возьмите их ужас и мольбы, возьмите их жар и желание жить! Возьмите, ибо такова моя воля!..
Наконечник посоха с размаху перечеркнул линии октагона, и Духи Пустыни вырвались на свободу. Антропоморфная песчаная буря с воем и грохотом поднялась до небес, тут же рухнула, рассыпалась неопрятной кучей; снова воссоздалась — уже в виде бешено несущегося табуна, и рванула в сторону, указанную магом — на плоскогорье между Старым и Новым руслами.
— Далхаддин, — требовательно позвал Кадик.
— О учитель! — смог прошептать пораженный до глубины души молодой человек. — О учитель, какой демон заставил вас создать подобный ужас?!
Старый эльджаладец засмеялся, задрожав куцей бороденкой:
— Ты совершенно не разбираешься в демонах, недоучка! Но ничего — я обязательно исправлю сей пробел твоего образования. А теперь мне нужна энергия! Подойди!
Зажмурившись от страха, Далхаддин не осмелился возражать. Он подошел ближе, протянул наставнику руки — и через секунду почувствовал, как собранная за день мана перетекает в тело Кадика.
— Теперь посмотрим, как справляются големы с ллойярдским мокрецом, — довольно, как сытый сфинкс, заурчал маг. — Неси хрустальную сферу.
Впрочем, отзвуки событий, которые происходили в окрестностях Диль-Румайи именно в этот момент времени, Кадик ибн-Самум и Далхаддин-Улитка почувствовали и без дополнительных приборов.
Хрустальная сфера могла лишь сообщить подробности — например, показать, как мэтр Мориарти одним заклинанием превратил четверть своих защитников в прах, и как он закричал от удара бронзового меча. Увидели наблюдатели и как, пропустив второй удар, Мориарти рухнул на песок. Вокруг некроманта толкались, гремя о товарищей, как керамические горшки, четверо големов, скорее мешая, чем помогая друг другу; остальные големы успешно отбивали атаки наседающих энбу. На какую-то секунду мир замер — Мориарти стоял на коленях, плотно зажмурившись, целиком растворившись в ощущении жуткой боли, а искусственные и неживые воины рубились над его головой. Потом чей-то меч на излете зацепил наплечное ожерелье из черепов, сорвал его с волшебника… От рывка, хлестнувшего по шее, Мориарти повалился навзничь, совершенно скрывшись за глиняными телами нападающих, а потом…