Алхимики Фадрагоса
Шрифт:
— Не хочу, — пожала я плечами. — Но мне интересно.
— Прошли вы его дом, — махнул в сторону старик. — Добротный дом с высоким забором и густым садом. Восьмой от моего.
Почти центр. Линарь ее по всей деревне вел? Значит, глубокой ночью. А духи почему о беде хозяев не предупредили? Или девушка все же из-под родительской опеки вырвалась и пошла в лес гулять?
— Так вот Фалина пропала, а потом кости нашли в лесу и бусы ее, — продолжал старик. — На костях следы зубов — точно жрал окаянный. До слез жалко, — испещренная морщинами рука сжала палку. —
— А может он их и…
Я затихла под хмурыми взглядами, голову в плечи втянула, но увидела улыбку Кейела и осмелела:
— А знахарь ваш нормальный?
— Угрюмый он. Глаза черные, злые. Да исцеляет хорошо. Ноги вот мои на его настоях снова силой наполнились. Не так давно он тут появился. Да поговаривают, — перешел старик на полушепот, — что с севера пришлый.
— И насколько правда? — нахмурилась Ив.
— А кто ж его ведает? Слухи на то и есть, чтоб пустоту хоть чем заполнить, — улыбнулся старик. — Не вся правда верна, не все колосья на одном поле хороши. Так линаря изловите?
— Прямо сегодня и займемся, — широко улыбнулся Кейел.
Уже через десять минут мы выдвинулись к выходу, но на маленьком перекрестке Кейел остановился и, щурясь от яркого солнца, произнес:
— Нам с Асфи надо кое-куда заглянуть. Много времени не займет. Ждите нас у ворот.
Клумбы, казалось, заняли все пространство во дворе перед большим домом. Узкая дорожка уводила к широкому крыльцу. Колодец из крупных камней оплетали вьющиеся цветы, распустив красные бутоны. Деревянные фигуры животных виднелись украшениями на возвышенностях. Где-то за домом стучали. Кейел дотронулся до деревянной калитки, духи вспыхнули голубыми огоньками, а затем покраснели и устремились к его руке. Он отдернул ее. Духи зависли перед нами в воздухе. Когда Кейел прикоснулся к одному из них, они поочередно потухли.
— Что ты тут забыл? — крикнул мужчина.
Он показался из-за угла дома и спешил к нам, удерживая топор в руке. Высокий, в плечах широкий. Серая рубаха от воротника взмокла, рукава закатаны. Короткие, русые волосы взлохмачены, а вблизи бисеринки пота застыли на красивом лице. Зеленые глаза были бы теплыми, если бы не презрение и злоба, которую ничем не скрыть.
— Тебе одного появления мало было? — набычился незнакомец.
— Почему? — тихо спросил Кейел и кивнул в мою сторону. — Не мне ответь, ей. Она тоже считает, что я ни в чем не виноват. Я не умолял духов избрать меня.
На меня мужчина даже не взглянул. Впритык приблизился к калитке, крепче сжал топор и процедил сквозь зубы:
— Забирай свою девку и уматывай отсюда, пока я вас обоих не зарубил.
Я непроизвольно отступила на пару шагов. Угроза звучала слишком серьезно, словно
— Забыл, как мать плакала, опасаясь, что я на вас лиертахона натравлю, если грубить мне будешь?
— Она тебе не мать, выродок!
Меня будто оглушили или все же пришибли. Я открыла рот и, кажется, стояла только потому, что не способна была даже осесть на землю. Перед нами отец Кейела?
— Убирайся, пока нас никто рядом не увидел, — продолжал он шипеть на сына, глядя исподлобья. — Забудь дорогу к нам!
— Ответь: почему? — не отступал Кейел.
— Скольких ты убил? — вопрос прозвучал с презрением. — Нам пришлось уехать, дом бросить! Соседи пальцем указывали, да твои грехи припоминали. А ты спрашиваешь о причинах? Наш сын давно умер. Проваливай!
Кейел явно улыбался через силу, сжимая челюсть так, что желваки ходили. Он опустил голову и сглотнул, уставившись себе под ноги. Резко выдохнул и глянул на меня.
— Вольный — это клеймо. Видишь?
Я нахмурилась, поняла, что прижимаю руки к груди, расцепила их. Хотела уже ответить, но не успела:
— Ты не просто Вольный, — скривился мужчина, так словно его сейчас тошнит. — Убийца, северный выродок, позор на мою голову!
— Но ведь он не осознавал себя, — промямлила я.
Мне казалось, что если я начну заступаться за Кейела, то нас и впрямь убьют. Они взглянули на меня одновременно: Кейел со спокойствием, а его отец с еще большим омерзением, чем смотрел на сына.
— В прошлый раз ты мне ни слова сказать не дал. Может, ей позволишь меня оправдать? — полюбопытствовал Кейел
Мужчина содрогнулся и даже отступил от калитки, спрашивая:
— Сколько он тебе заплатил, девонька?
Я только головой покачала, и вновь успокоилась, лишь когда увидела глаза Кейела и его легкую улыбку.
— Не платил? Чепуха, — сказал мужчина, сплюнул на землю, а затем и слюну стал резко втирать носком сапога.
— Ничего он мне не платил! — пришла ко мне смелость на краткие секунды. — И он однозначно не абсолютно хороший, но разве ж виноват во всем? Его не спрашивали, хочет ли он Вольным быть. А когда эмоции вернулись, можно было направить по правильному пути.
— Его север направил! — рявкнул папаша так, что я отшатнулась.
— Да что ж вы к северянам прицепились все?! — мой голос не был настолько грозным, но зато громким и звонким.
Мужчина озирался с опаской. Явно не хотел, чтобы нас застукали рядом.
— Не платил… — забормотал он. — Ты сама северянка? Отродье…
— Я вообще из другого мира, — не сдержалась я, отвечая также тихо, но с той же презрительной интонацией. — И Фадрагос ненавижу. В нем ценности не могут превысить все зло и уродство, чтобы сражаться за этот мир. Наверное, поэтому духи выбирают себе Вольных, принуждают их, чтобы хоть кто-то… А какие они вольные вообще? Живут и умирают ради ваших жизней. И хоть кто-нибудь спрашивал, чего они сами желают?