Алхимики Фадрагоса
Шрифт:
— А почему сразу так не сделали? — удивилась я.
— Потому что причина должна быть серьезной, — потянулся Кейел к малоподвижному и склонившему голову к земле Тоджу. — Что, малыш, и тебе досталось? А нечего было чужих гусынь жрать, — потрепал по холке проворковавшего ящера.
— Разве случившиеся не серьезно? Ну офигеть просто!
Кейел нахмурился, чуть помотал головой, а затем произнес:
— Потом расскажешь мне, что такое «офигеть». А так, нет. Ведь валили все на линаря. Да и сейчас никто не гарантирует, что им разрешат воспользоваться Алтарем. Исчезновение девушек в Красной Осоке — это не мировая угроза.
—
Он отвлекся от ящера. В его глазах вспыхнул знакомый азарт. Вольный шагнул ко мне и склонился, и я бы отступила, если бы не забор позади. Теплое дыхание пощекотало волосы на виске, а затем бархатистый шепот заставил прислушиваться, даже дышать тише и через раз.
— Это значит, что угодно, Аня. Может быть Убийца, кого я ищу, догадывается обо мне, а может, копает под всех Вольных, при этом червь забрался слишком высоко. Кто знает, может, он у власти?
— А если в самой гильдии Справедливости? — предположила я, ощущая зарождающийся интерес в поимке этого неизвестного Убийцы Фадрагоса. — Тогда его рвение осудить тебя объяснялось бы.
— Исключено, — выдохнул мне уже в шею Кейел. Я закрыла глаза, напрочь позабыв и об окружающих, и о горе тех, кто тут не просто свидетель. Благо Кейел стоял так, что его голову за моей головой никому видно не должно быть. — Они приносят клятву духам Справедливости.
— А ты нарушил клятву, но так и не рассказал нам как это провернул.
Он тихо посмеялся, прикоснулся к моей ладони, едва касаясь, погладил ее и отстранился, равнодушно бросая:
— Уходим отсюда. И без того слишком задержались.
Староста еще ненадолго задержал разговорами Вольных, а я так и не могла успокоиться от того, что убийцу девушек мы не нашли. А что если родителям откажут в использовании Алтаря? Рыдающая светловолосая женщина на плече у своего супруга надолго останется в моей памяти. Я разглядывала двор пустым взором, так и не сумев ничего придумать. Сений, протискиваясь в калитку, не увидел мчащуюся собаку. Она вклинилась между оградой и мужчиной, толкая его в сторону. Он бы повалился в кусты смородины, но удержался за забор, выругался сквозь зубы, отряхнул одежду и направился дальше. Я смотрела мужчине вслед и пыталась представить каково ему. Наверное, его ситуация гораздо печальнее моей. Сколько бы времени я сейчас не потратила, но у меня будет возможность все отмотать и наверстать упущенное.
— Асфи, ты идешь? — окликнула меня Елрех.
Я вздрогнула, столкнулась с обеспокоенным взглядом фангры и кивнула ей. Покидала двор последней, остановилась на миг и оглянулась. Староста с трудом взбирался на высокие ступени и выглядел гораздо хуже, чем был до ритуала. Я покачала головой и уже собиралась уйти, когда увидела под кустом платок Сения, полностью пропитанный его кровью. Не трудно объяснить свой порыв самой себе же — на Земле по новостям можно было насмотреться всякого. Я брезгливо скривилась, осмотрелась, но не нашла, во что завернуть платок. Двумя пальцами ухватилась за беленький, сухой уголок и помчалась следом за ребятами. Себе порыв совсем не трудно объяснить, а вот жителям Фадрагоса… Видимо, от постоянных нападок нечисти и прочей опасности, они не ждут угрозы от простых мирных жителей. А я готова была рискнуть и проверить вину каждого из тех, кто был знаком с жертвами. Но для этого необходимо было заручиться поддержкой
— Кейел, ты обещал рассказать мне о севере! — довольно громко протянула я, следуя за пятеркой. Руки я завела за спину, словно сцепила их в замок.
Вольный обернулся и нахмурился, явно старался припомнить, когда это мы о таком договаривались. В сообразительности ему не откажешь: уже через секунду он лучезарно улыбнулся и остановился, проговаривая остальным:
— Вы ведь слышали о Правителе соггоров? Его решения безупречны, а еще девушки лишаются дара речи в его присутствии…
— Нам не интересно, — за всех ответила Ив и поспешила оторваться от нас.
Кейел дождался, когда мы поравнялись, с любопытством заглянул мне за спину и хмыкнул.
— Время сменить алхимиков на воров?
— Я не украла! — тихо возмутилась я. — Он потерял.
— Не слышала, что в таких случаях потери возвращают? Чему тебя учили в твоем мире? И странно, что ты, взяв его платок в таком состоянии, еще не попрощалась с завтраком. А, мы же не завтракали и еще даже не обедали. Кажется, мы нашли способ, чтобы избавить тебя от напасти. Заодно похудеешь.
— Кейел! — прикрикнула я, надеясь остановить поток его болтовни.
— Ты хочешь проверить отца Евены? — моментально сосредоточился он.
— Тебе не нравится моя фигура? Забудь! — опомнилась я, что совсем не планировала о подобном спрашивать. Оно как-то само вырвалось. — Это сейчас неважно. Необходимо…
— Сейчас да, неважно, — перебил он, глядя на меня так, словно на чем-то горячем словил, — но потом я обязательно расскажу и даже во всех подробностях покажу тебе, что мне нравится в твоей фигуре, а от чего в твоем поведении у меня бардак в голове. В последнее время ты мешаешь мне думать, Аня.
Я не чувствовала собственного сердца там, где оно должно стучать. Казалось, что я на время жить перестала. А может, сплю?
— Я не хочу говорить об этом, — пробормотала я, совсем неуверенная в озвученном.
Старалась увидеть в глазах Кейела насмешку или хоть немного веселья, но теперь он даже улыбаться перестал. В два шага преградил мне путь и со всей серьезностью проговорил:
— Я тоже много чего не хочу, но выбора нет. Зато я определенно хочу тебя — и тут выбор есть. И возможность есть, например, сегодня вечером. Давай сюда платок, проведем ритуал вдали от села.
Голова внезапно закружилась, а подходящих слов не нашлось. Покраснела я как девочка, которая впервые поцеловалась, спрятавшись с парнем в укромном месте. Никак не получалось избавиться от растерянности, взять себя в руки. Все, на что меня хватило, это опустить глаза и протянуть Кейелу платок. Он забирал его неспешно, двумя руками: одной забирал, второй коснулся запястья, оглаживая, пощекотал его кончиками пальцев, а затем молча ушел.
Долго я брела, отключившись от окружающего мира. Мысли все крутились вокруг слов Вольного. Я мешаю ему думать… Это ли не признание в сильной симпатии, а может, и вовсе в влюбленности? Или из-за прилива крови к другому месту ему не хватает ее для мозговых процессов? И возможность вечером… Разве не этого я сама хотела неоднократно? Тогда почему сейчас стало так сложно согласиться? Ведь совсем недавно я бы запросто провела время с ним для собственного удовольствия, а совесть грызла бы меня только из-за Жени. Что же изменилось после слов Кейела?