Али-баба и Куриная Фея
Шрифт:
— Рената, открой! Прошу тебя.
Ответа не последовало.
На Али-бабу напал безумный страх. Почему Рената вдруг замолчала? Может быть, она уже нашла брошку? Али-баба попытался разглядеть что-нибудь сквозь замочную скважину.
Но как раз в этот момент на площадке появилась Рози, возвращавшаяся из душа.
— Что ты тут подсматриваешь? Убирайся отсюда, а не то я позову фрейлейн Стефани!
Али-баба, как побитый пёс, поплёлся обратно в столовую.
Заноза не хотел попасть впросак. Он ещё раз основательно продумал
Он явился не вовремя. Сегодня в виде исключения Эмиль Кабулке решил уйти домой пораньше. На прощанье он давал своим помощникам последние указания.
— Подоите как следует телят и не забудьте напоить коров! — кричал он, не замечая в спешке, что перепутал коров с телятами.
Эмиль Кабулке был вне себя. Он не чаял, как бы поскорее уйти домой. Какое событие — в кооперативе давали малосольные селёдки! Наконец-то! Наконец! Его жена закупила их сразу в огромном количестве. Первую партию она должна была зажарить сегодня вечером. При мысли об этом у Кабулке текли слюнки. Жареные селёдки были его слабостью.Он уже заранее предвкушал удовольствие от предстоящей трапезы.
— Герр Кабулке, послушайте, что пришло мне в голову! — сказал Заноза, подходя к старшему скотнику и разворачивая свой чертёж. — Давайте построим вот такую ванну. Помните, мы с вами говорили об этом на днях. Стадо нужно только прогнать через бассейн. Это пустяки, а когда животные привыкнут, они будут это делать сами. Как вы думаете, герр Кабулке?
Он выжидательно поглядел на старшего скотника.
Эмиль Кабулке, который слушал его одним ухом и лишь мельком взглянул на чертёж, переминался с ноги на ногу. Дома его ждали жареные селёдки, свежие, прямо со сковородки. В таком виде они были вкуснее всего.
— Ты с этими ваннами и панарицием просто спятил! — ворчал Кабулке. — И зачем ты задаёшь мне глупые вопросы? Я же объяснил тебе, что с панарицием бороться невозможно. Но такие несчастные зубрилы, как ты, всегда думают, что они умнее своих учителей. — Кабулке ткнул пальцем в чертёж. — Что означает эта дурацкая мазня? Выдумки! Те-о-ория!..
— Герр Кабулке! Вы ведь даже не рассмотрели как следует мой чертёж!
— Вот дурачина! Зачем же мне на него смотреть? Посуди сам: если бы дело с ванной обстояло так просто, как ты себе представляешь, то её бы уже давно устроили. Нашлись бы люди поумнее нас с тобой. Во всяком случае, твоё изобретение слишком просто для такой сложной болезни. Ясно?
Он повернулся, чтобы уйти, но Заноза не отставал от него.
— Герр Кабулке, может быть, вы и правы, но всё же посмотрите чертёж ещё раз. Пусть эта идея исходит не от профессора, а от зубрилы-ученика, вы всё равно посмотрите…
Он протянул свой чертёж Кабулке, так что тому ничего не оставалось, как только взять его в руки.
— А почему ты даёшь — его
Заноза улыбнулся:
— Герр Кабулке, наш учитель не имеет дела с коровами, а вы — вы человек практики, господин Кабулке.
Как это он здорово сказал! Очень здорово! Кабулке чрезвычайно понравилось выражение «человек практики». Польщённый, он что-то пробормотал и, трижды сложив чертёж, сунул его в задний карман брюк. После этого старший скотник ушёл с фермы и помчался домой с такой быстротой, словно за плечами у него выросли крылья. Низенькая кухня,в которой фрау Кабулке жарила селёдки, была вся наполнена чадом. Эмиль Кабулке в восторге остановился на пороге. Размахивая своими огромными ручищами, он гнал прямо на себя этот восхитительный аромат.
— Ого, да здесь пахнет, как в раю! — одобрительно заявил он и, не переодеваясь, уселся у кухонного стола. — Ну, мать, а теперь подавай мне селёдки, — сказал Кабулке,алчно поглядывая на плиту.
Рената шьёт. Прореха на рукаве становится всё меньше и меньше. Ещё несколько стежков — и от неё не останется и следа. Рената довольна своей работой. Так! Теперь Али-баба опять может носить свой парадный сюртук. Она обрезает нитку и складывает куртку. Из бокового кармана куртки выскальзывает брошка!
В первый момент Рената просто остолбенела.
«Он украл брошку!» — думает она. Но нет! Рената гонит от себя это подозрение. Не надо сразу же предполагать самое худшее! Али-баба не может быть вором. Зачем ему было красть брошку? Ведь она даже не золотая. Если бы она была золотой, на ней стояла бы проба. Но пробы нигде не видно. Цена ей всего несколько марок, не больше… «Нет, нет, нет! Али-баба, наверно, взял брошку только для того, чтобы подшутить над Бриттой, — думает Рената. — Как это глупо с его стороны!» Если бы она не знала его так хорошо — Рената вновь вспоминает, как он помог тогда больной корове, — то могла бы подумать, что Али-баба и в самом деле вор…
Рената вертит брошку в руках. У этого Али-бабы действительно ничего нельзя понять. Если бы он только не делал глупостей! Надо его предостеречь…
Вырвав листок из блокнота, Рената пишет на нём аккуратными печатными буквами: «Не воруй!» Она прикалывает записку к брошке, а брошку кладёт снова в карман куртки.
— Обожди, дружок! Интересно, какую ты скорчишь мину, когда увидишь мою записку, — говорит она и поспешно идёт в столовую.
Не подавая виду, что ей что-нибудь известно, она отдаёт Али-бабе куртку.
— Спасибо! — У него не хватает мужества взглянуть Ренате в глаза.
Его пальцы с лихорадочной быстротой ощупывают боковой карман. Слава богу! Огромная тяжесть сваливается у него с души: брошка на месте, Рената ничего не заметила.
Али-баба с облегчением вздыхает.
— Оказывается, ты здорово шьёшь, — говорит он. — Дырки как не бывало…
Его прерывает Лора:
— Довольно болтать! Лучше подари Ренате коробочку конфет, тогда нам всем что-нибудь перепадёт.
…Принесли ужин: оладьи с компотом.