Алиби Алисы
Шрифт:
— Хм. Пожалуй, вы могли бы мне помочь, но только не с платьем.
— О! — Она начинает оглядываться вокруг, будто это какой-то розыгрыш и ее снимают скрытой камерой.
— Я ищу мою кузину, Алису Кемп, и мне кажется, что она к вам заходила. Нет, я точно знаю, что она к вам заходила. Так вот, она исчезла.
— Господи! — произносит хозяйка салона, прикрыв рот обеими руками. — Вы имеете в виду, что она испугалась и решила не выходить замуж?
— Хм. Нет. У нее не должно было быть свадьбы. Она просто приходила
Женщина хмурится, явно ничего не припоминая.
— Как она выглядела?
— Черные волосы с рыжими корнями, карие глаза.
— Ах, так вы имеете в виду Рут?
Еще одно знакомое имя. Рут Глойн и ее нерожденный ребенок, Умерла в 1830-х. Мы с Алисой частенько сидели на ее могиле, грызя печенье.
Рут Глойн?
— Да-да, она самая. Вы знаете, мне все время казалось, что она какая-то странная. Видимо, у нее проблемы.
Я начинаю задыхаться. Меня уже тошнит от бесконечного повторения этой фразы.
— С вами все в порядке? Может, присядете? Элли, принеси чаю, — она щелкает пальцами, и маленькая, как мышка, девушка извиняющейся походкой исчезает за дверью, и я слышу шипение включенного чайника. А я-то поначалу приняла ее за одну из мерзких пластмассовых статуй греческих богинь, разбросанных по салону там и сям.
Сажусь на серый вельветовый пуфик рядом с кассой.
— Да, у нее много проблем, — соглашаюсь я.
— Это не мудрено, ведь она совсем недавно потеряла ребенка, — говорит женщина, представившись Кэти. Так, еще одна ложь. На этот раз выкидыш. Во мне начинает закипать желчь.
— Я пытаюсь восстановить ее последний день.
— Вы из полиции?
— Нет, я ее кузина. Просто больше никому нет до нее никакого дела.
Элли возвращается с чашкой, из которой идет пар, и блюдечком с печеньем. Я с благодарностью принимаю их, и она возвращается в прежнюю позу, сложив перед собой руки. Эти печенья я не ем уже много лет — слишком сладкие.
— Вы знаете, ей может понадобиться некоторое время, чтобы пережить потерю ребенка, — говорит Кэти, прикусив губу. Кажется, она беспокоится всерьез, что смягчает мое отношение к ней, но я не могу позволить ей утвердиться в ее заблуждении. Это было бы уже слишком.
— Она не была беременна, — говорю я.
— Не была? — Кэти заметно вздрагивает.
— Она патологическая лгунья, — отвечаю я, качая головой. — Не было ни беременности, ни свадьбы. Я не знаю, зачем она все это придумала, но она очень одинока. Поэтому мне нужно найти ее и помочь ей.
Кэти выглядит так, будто ее вот-вот хватит удар.
— Понимаю, — наконец произносит она.
— Но она точно купила у вас платье?
— О да! Она купила одно из самых дорогих платьев из коллекции де Хевиленда, а до этого она показала мне рисунок, сделанный ее кузиной.
— Фой? — спрашиваю я.
— Да. Ой, так это вы Фой?
Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться. Только что я ненавидела Алису за всю
— Она сказала, что в детстве вы с ней придумывали себе свадебные платья и договорились, что постараетесь найти себе похожие, когда будете выходить замуж. Она купила шестнадцатый размер. Оно стоило четыре тысячи фунтов.
Кэти показывает мне фото из каталога, и я вижу реальное воплощение того платья, которое я нарисовала для нее много лет назад. Почему она все еще продолжает жить в том воображаемом мире, который мы придумали, будучи детьми? Ответ напрашивается сам собой — потому что только тогда она чувствовала себя в безопасности.
— И она забрала его с собой? Его не надо было подгонять?
— Нет, оно сидело на ней как влитое.
— Но его нет в ее квартире.
— Ну, тут я ничего не могу вам сказать, но она определенно забрала его сразу после примерки. Я прекрасно это помню. Да, у меня ведь хранится ее чек…
— Не беспокойтесь, я вам верю.
Мы с Нилом обшарили всю квартиру, и я знаю, что платья там точно не было. И тут в моей голове накладываются друг на друга два изображения: фигура с тяжелым мусорным мешком и белая пена на скалах. Или белое платье? Нет, пожалуй, я притягиваю это за уши.
Зачем было покупать платье за четыре тысячи фунтов только для того, чтобы бросить его в море? Неужели она это сделала? Но ведь это мог сделать и кто-то другой. Тот, кто видел ее последним. Тот, кто знает, где она сейчас.
— Окей, мне надо идти, — говорю я Кэти, не в состоянии больше ни о чем думать, и ставлю недопитый чай на стеклянный столик.
— Хорошо. Если мы еще вам понадобимся, Флер… — произносит внезапно погрустневшая Кэти.
— Фой, — поправляю ее я. — Вы мне уже очень помогли. Большое спасибо. Извините, что отняла у вас так много времени.
— Я очень надеюсь, что вы ее найдете. — Вижу ее искреннюю улыбку, и мне стыдно, что я посчитала ее идиоткой.
Спускаюсь по скользким, покрытым водорослями ступеням на пляж, пытаясь увидеть какие-либо признаки выброшенного на берег платья или большого мусорного мешка. Пляж покрыт бревнами, комками водорослей, шинами, пластмассовыми стаканчиками и клочьями морской пены. Никаких мусорных мешков не наблюдается. Иду по песку к группе больших камней, образующих перешеек, делящий пляж на две части, — они все покрыты пеной, и мне хочется изучить их более внимательно.
Увы, не все, что бело, представляет собой свадебное платье — это всего лишь пена с вкраплениями пластмассовых стаканчиков. Но я не сдаюсь и продолжаю поиски. Я уверена, что в мешке было именно платье, и я знаю, что его кинули в море.
И тут я замечаю на выступе одной из скал особенно большую шапку пены и, подойдя поближе, вижу, что это не пена. Сердце мое начинает бешено стучать, но я пытаюсь рассуждать логически. Может быть, это парус с яхты, сорванный штормом. Или простыня.