Алиса Длинные Ноги
Шрифт:
Я прельстилась, и ясный день превратился для меня в дорогу в ад!
Похожее на любовь мелькает перед глазами, но прячется за робкими созвездиями Гончих Драконов!
Сделай мне в последнюю минуту массаж, Ксена, почувствую твою живую силу, а затем, через пару дней возвращусь из Мира мёртвых, призраком проскользну на твоё ложе, отблагодарю потусторонними подарками с лёгким ненавязчивым ароматом серы!»
Задрожала, тянет ко мне окровавленные губы – в припадке, наверно, представляет меня мишенью для стрел!
Я со слезами отчаяния целовала подружку, массировала
— Ксена, подружка моя дивная, нет дорогого подвига без соединения насмешливого взгляда с проницательностью, а получается, что мы замираем на важном, чтобы потом вспомнить за рисовой кашей, терзать себя упреками – могла сделать, но замерла, постыдилась, оробела синицей в небе и упала замороженная на снегиря! – графиня Алиса Антоновна наклонилась, раздвинула сосны ног! – Ты переживаешь, бранишь себя, что не узнала от умирающей подружки детства тайну — перед смертью человека озаряет, он падает в костёр, прозревает, но иногда язычок не слушается — шаловливый озорник во рту!
АХА-ХА-ХА-ХА!
Ксена, пожалуйста, душечка, промассируй мои земляничные ягодицы – застыли в телеге, пусть и карета она, но – телега, не проверю её родословную, удовлетворяюсь малым, чтобы потом возвыситься; в покорности и скромности возвышение морально устойчивой девушки!
ОГОГО! Со знанием массируешь, Ксена, а теперь – грудку и животик – ты лучше моих горничных, знала бы – отправила их продавать книги, а не ублажать моё зеркальное тело!
Из зеркал в крестьянских избах чёрт выскакивает, а из тела благородной девушки – когда она спотыкается — песни вылетают птицами!
АХАХА! Потешно намылила мне грудки — молчаливые важные свидетели моей душевной целомудренности!
Теперь, разденься, хотя ты почти нагая, намыль своё тело и кожей закончи массаж – мыльным телом массируй моё – нежно, успокаивающе, чтобы Звёзды заснули.
После умиротворяющего массажа приличная девушка сочиняет оду Царице – благое дело, не балет тюремных надзирателей с тараканьим усами.
Я, однажды, ненароком, подсматривала за тюремным надзирателем на Сенатской площади – он орехи покупал, щелкал зубами – страшила с кладбища, а не человек, усами сто чертей испугает!
ООООХ! Спасибо, Ксена – ты – подружка совести!
ААААХ! Истома разливается, призывает к сочинительству – рифму моему дому! – графиня Алиса Антоновна потянулась, поцеловала воительницу в щечку, прыгнула в бассейн (Золотая ванна пять на пять метров, с пузырящимся тёплым фиолетовым крепким и лепестками белых роз!).
Спасибо за душевный массаж персиковым телом – тихий, не массаж, а – летняя ночь!
— К вашим услугам, графиня Алиса Антоновна! –
Но вы… вы, графиня Алиса Антоновна – золотая амфора с печатью Короля Володимира Красные Щёчки! – Ксена подхватила юбочку, обруч, ленты грудные, выскочила, поскользнулась на замершем в удивлении белом гномике, упала на четвереньки и — красивая в сильной молодости, упругая, каучуковая – подкатилась на четырёх точках к столу – шикарное блюдо с молниями в очах.
— И? – ведьма Кассандера спросила, в одну букву вложила своё и фон Карлы любопытство – так в атомную бомбу колдун вкладывает записку будущему поколению.
— По-летнему, непринужденно попросила массировать… всё… затем – релаксирующий массаж мыльным телом… Магрибские купцы в трубочку согнутся от моего массажа.
— И? – ведьма раскинула скатерть-самобранку, на сто голодных орков хватило бы провизии.
— Чистая Алиса Длинные Ноги, непорочная, скромница, целомудренная, морально устойчивая – душой мягче ромашки!
Нет в ней Неправды, искренняя, без задней мысли о побеге из тюрьмы крылатых оборотней!
Я часто трубку Мира курю, индианскую, с золотом скифов, но подобного не видала, не липнет душевная и физическая грязь к Алисе Длинные Ноги – Солнце она или айсберг – загубила меня, подчинила – теперь я за неё жизнь отдам, за идею ликвидации неграмотности моих соотечественниц, до ада пройду, котёл с кипящим маслом на голову чёрта надену – не брошусь из одного увлечения к другому.
— Намокла ты, пропиталась росой, как платье пышной Принцессы! – фон Карла протянула воительнице Ксене полотенце с монограммой дома Короля Василиска. – Промокни роскошь тела, прикройся, а то очи – пламенеют, вылезают – красиво вылезают, гармонично, а единственная грудь разбухла – в бочку не поместится, напиталась грудь знаниями!
— Мда! Не из шатра влажность, а – из моей души! – воительница оделась – дрожащие руки не лучшие помощницы! Размяла в ладошке ком сырой матери-земли, задумчиво размазала по белому — сотворенному ведьмой – креслу. – Подлое, гнусное совершаю, но – возвеличит Алису Длинные Ноги мой опыт, знаю, что произойдет, но не вижу – как, словно мне на очи повесили золотой замочек – премиленький, хорошенький, с выгравированной мордочкой котёночка!
Не липнет к графине Алисе Антоновне дурное – душу не грязнит, а тело – благоухающее у неё тело, лесное!
— Неловкое ты задумала, Ксена, но испытание – наши вериги; светлая струя юности и нравственности не замутнеет от поэтической барышни! – Фон Карла подмигнула воительнице (Судьи в Магрибе одобрили движения век Наставницы!) и обратилась к Кассандере, словно распоряжалась в Королевской столовой: – Милочка, ты приготовила в изобилии – гуси, кабаны, зажаренные целиком олени – для нас – благо, но подумай и о душечке Алисе Длинные Ноги!