Алистер
Шрифт:
— Оу, Акира-чан.
Этот малец подглядывал из другого угла рядом с комнатой, из которой я недавно вышел. Точнее, меня прогнали, жестоко и бессердечно. Запомни, Куросава, я не забуду твоей холодности, но прощаю по доброте душевной.
— Здравствуйте, сэнсэй Алистер, — Акира чуток наклонил голову.
Вау, какой хороший мальчик!
С братом они — небо и земля.
— Здравствуй-здравствуй, Акира-чан, — я многозначительно перевожу взгляд на дверь, намекая на то, в чём, я бы предпочёл, мне должен признаться Акира. Я же взрослый. — Какими судьбами?
Он смутился, а значит, я прав во всех отношениях.
Тот взглянул ещё раз вперёд, огибая мою высокую
— Ты же не меня поджидал, правильно? — он скрепил ручки замком.
— Да, — он с вызовом поднял на меня глаза — рыжий хвостик его дёрнулся.
— Куросава ещё долго не выйдет. Могу ли я составить тебе компанию?
— Можете. А Рю-сан не разозлится?
— Нисколько. Он сам предложил нам пообщаться. Повезло тебе с братом, он особенный. Пока рано преувеличивать…
— Да! Он особенный! — смутился. — Извините, я без разрешения…
— Ничего страшного. Я рад, что встретил того, кто разделяет моё мнение.
— Пойдёмте, я не хочу ему мешать, когда он работает, — Акира добровольно позволяет мне зайти в его комнату.
Господи… Куда я попал?
Вокруг меня, вокруг всего помещения, что бы там ни стояло, везде висели фотографии. И не простые, а с изображением Куросавы. Интригующий поворот, не правда ли? Настоящий «там-там-там!»
В голову молниеносно полезли воспоминания. Рю там такой маленький, добрый, остроумный в, казалось бы, неосознанном для него возрасте. Он был застигнут врасплох автором данного фото, оно было смазано и некачественно, картинка проявилась не очень хорошо. А на другой я увидел…
— Убери эту чёртову камеру!
— А-а, наших бьют!
Из ванной выбежал пятилетний Акира со старой камерой в руках, однако тому, кому не повезло «засветиться» на снимке, не удалось ринуться за обидчиком.
Вот и отлично, а то я мог в точности разглядеть все Куросавины прелести. В ванную Акира, похоже, проник легко и добыл фотку своего братика. А Рю тем временем краснел от злости, когда вытирался полотенцем, наконец закрывшись от посторонних глаз. Ребята, да вы полегче, меня запросто могут осудить в вашем мире, и моя совесть не будет так уж чиста.
Я скосил взор незначительно влево, где история продолжилась.
— Ты всё равно не скоро приедешь к бабушке, пусть поиграется, — мама погладила его по плечу, утешая.
— Но это не повод лезть ко мне в ванную, — не отступал Рю.
— Что за шум, а драки нет? — на сцене появился глава семейства.
— Вот именно, драки почему-то и нет, — возмущённо.
— Тогда подай ему пример, Рю. На тебе, как на старшем, лежит ответственность за всё, что вытворяет твой брат. Так что я к нему даже не пойду, и не проси. Вы же родные, это твоя кровинушка, будь терпеливее.
— Да, отец.
Не видно, что Куросава серьёзно относился к предложению старшего, а после увидел в конце коридора маленькие ножки, скрывшиеся за поворотом. Этому ребёнку ещё учиться и учиться быть папарацци. Рю мне показался ещё больше разозлённым, но вкупе с умиротворённым, уравновешенным лицом — пугающим.
Меня буквально захлестнули другие воспоминания, стоило мне сделать ненужный вдох. Дальше они перемешивались, сливались, контексты
Я бы с радостью остался специально для изучения хронологии и описания действий, однако я вовсе не этого жажду. У ребёнка есть более серьёзные секреты от меня или от других, если уж на то пошло. Я нашёл свой источник фотографий, а информация из живых уст так же полезна, как и каша по утрам.
— Удивлён, браво, — я сдержанно похлопал мальчишке, поворачиваясь на триста шестьдесят градусов. Делал я это с затуманенными глазами, я сместил обзор, ибо снова утону в семейных сценах своего клиента, взглянув хотя бы на рандомный снимок.
— Спасибо, что оценили. Для меня Рю-сан — кумир. Кроме него я лучше не видел. Эх, жаль, мы с ним непохожи, я бы на всё пошёл, получив бы за это похвалу или улыбку Рю-сана.
— Во-первых, не за что, а во-вторых, не ожидал. Я заметил, Сумико-сан такого же мнения.
— Да, она без него жить не может!
— Прямо-таки не может?
— Она сама так однажды сказала. И я понимаю почему. Рю-сан идеален, он единственный ребёнок её старшего сына, а значит, на нём будет держаться семейный бизнес. Фамилия Куросава передаётся всем в семье, но главный только старший сын, ему-то и достанутся рисовые террасы. Он притворяется, что вечно злой и недовольный, вообще Рю-сан… Я даже не могу описать, какой он. Представьте небо ночью, со звёздочками, так вот, Рю-сан — созвездия. Вот такой он прекрасный брат. Всегда мне помогает с уроками, особенно с геометрией, — Акира мечтательно подпёр подбородок кулачками, лёжа на кровати, а думы его летели впереди планеты всей. В нём столько вдохновения и детского обожания, аж дух захватывает. — А у вас есть брат?
— К сожалению, нет. Мне не повезло так, как тебе. Но я всегда рад увидеть счастливую семью.
— Надеюсь, я не трачу ваше время?
Соврать или признаться?
— Нисколько, ты хорошо рассказываешь, складно. Так что ты там говорил о рисовых террасах?
— А, точно. Несмотря на значение нашей фамилии «чёрная трясина», наша семья занимается выращиванием риса уже очень давно, и передаётся дело лишь по мужской линии. Если не родился мальчик, то женщина должна рожать до того, пока тот не родится. Тут в моём присутствии предпочитают замолкать. Так вот, у бабули родились два сына, младший из которых мой отец, а старший — отец Рю-сана. Через несколько лет он станет главным в семье, а нас много, о-очень много, рожали ведь.
— А тебе нормально это всё говорить мне? Я же абсолютно чужой человек.
— Как это? Вы же друг Рю-сана?
— Разумеется, — как нечего делать, отвечаю я.
— Всё, убедился. Я вам верю.
Я крайне обескуражен. А что, мне нравится. Мне выпала редкостная возможность не обрабатывать мозги близких клиента, узнавая о них больше, чем в частой практике. Может, я возьму чересчур показаний, чтобы придумать ему приговор.
Какими бы ни были дети, но Акира слишком доверчив, смотрит на мир через разноцветные линзы, что безбожно распаляется любовью. По рассказам Рю настолько особенный, что может светиться в темноте и параллельно обычный подросток по моим наблюдениям, только мне не дают ухватиться за верёвочку основной истории Куросавы. Меня будто специально уводят, как ребёнка мимо стеллажа со сладостями. Лучше здесь не высовываться, так, непринуждённо просить о внимании.