Алитет уходит в горы
Шрифт:
"Ведь это же целое стадо! Это не по-хозяйски, - размышлял Русаков, возвращаясь домой.
– Так можно перевести оленей. Надо переходить на олений транспорт, который обеспечивается подножным кормом".
Русаков был не просто торговцем. Он менял шкурки на товары и думал: как бы в горах организовать Советскую власть? В кочевых стойбищах он видел, что родовые советы разваливались и исчезали бесследно на другой же день после того, как уезжал их организатор - ревкомовский работник. Люди в горах жили по своим законам, вели натуральное
Люди в горах - кочевники-оленеводы - были наиболее отсталой частью населения чукотской земли. Их кочевой образ жизни затруднял организацию Советской власти. Но, несмотря на это, слух о новой жизни, о новом законе проник и сюда.
"Через торговый аппарат надо проводить здесь советизацию, - думал Русаков.
– Через кооперацию середняков-оленеводов".
Когда Русаков приехал домой, Анна Ивановна встретила его упреками.
– Ты с ума сошел!
– выговаривала она ему.
– Моржовый промысел начался, а ты увез охотников в горы.
– Моржи появились?
– живо заинтересовался Русаков.
– Конечно. Лёк ходит да подтрунивает над артельщиками. "Вельбот спит, мотор спит", - так и говорит все время. Ты сам организовал артель и сам же ее разрушаешь.
– Пра-а-вильно. Но ведь и в го-о-орах нужна С-о-оветская власть. Сколько там ра-а-аботы!
– На берегу, среди оседлого населения, нет еще настоящей Советской власти, а ты - в горах! Вы здесь сначала покажите, что такое Советская власть!
– горячилась Анна Ивановна.
– Воюют сра-а-азу на всех участках, а не на о-о-одном. Ко-о-операцию надо там. Наступление везде на-а-а-адо вести, сразу по всем фронтам.
– Наступление! Вон Лёк набил моржей, а ты всю артель без мяса оставил. Их родственники ходят по берегу да тебя поругивают. Вот тебе и кооперация!
Русаков вскочил и побежал к мотористу Тэвлянкау, подготовленному еще Осиновым. В яранге Тэвлянкау не было. Все вернувшиеся с гор охотники, бросив собак, тут же сели в байдару и ушли в море, словно на берегу не было ни вельбота, ни мотора.
Русаков рассердился, что охотники ничего не сказали о своем выходе на охоту.
– Вот что делают! Все еще смотрят на мотор как на забаву, - сказал он, поглядывая в море.
По берегу, около самой воды, с морской капустой в руках навстречу Русакову шел Лёк.
– Здра-а-авствуй, Лёк, - сказал Русаков.
– А ты почему не на о-о-охоте?
Старик лукаво усмехнулся и ответил:
– Наверное, ленивым стал Лёк.
– Не хитри, Лёк.
– Сегодня нет моржей, - покачивая головой, уже серьезно сказал он.
– А почему же а-а-артельщики ушли на охоту?
– Ха-ха! Упущенное наверстать. Артельщики поехали подбирать то, что бросил Лёк. Пять моржей вчера я бросил на льдах...
Вдруг послышался стук мотора. Из-за мыса
Еще издали он разглядел, что в вельботе одни женщины.
Вельбот приближался быстро, хотя никто на нем не махал веслами. Равномерный звук мотора разносился по побережью.
– Это кто?
– спросил Русаков.
– Пожалуй, на руле сидит Ваамчо, - удивленно сказал Лёк и быстро зашагал ближе к воде.
Мотор вдруг заглох, вельбот, развернувшись, замедлил ход и пошел на береговую отмель.
– Русаков!
– крикнул с вельбота учитель Дворкин.
Русаков бросился встречать его. Дворкин прыгнул на гальку и, улыбаясь, поздоровался с ним, как с отцом. Он давно не видел русских людей.
К ним неторопливой походкой подошел Ваамчо и важно подал руку Русакову. Лёк, прищурив глаз, следил за Ваамчо.
"Хо! Трясти руку научился!" - подумал Лёк и подошел ближе к вельботу.
– Русаков, мы за бензином приехали, - весело сказал Дворкин.
– Запас надо сделать перед началом промысла.
– Скоро моржи будут, - добавил Ваамчо.
Лёк посмотрел на вельбот, на женщин, сидевших в нем, и, кивнув головой, насмешливо спросил:
– Кататься вздумали?
– Нет, - серьезно ответила Уакат.
– Ваамчо велел нам ехать, - может, моржи встретятся, охотиться придется.
– Ого! Что-то я не видел таких смелых баб. Вы всех моржей распугаете своими широкими рукавами. Вы, наверное, спутали моржей с парнями?
– И Лёк сказал такую веселую непристойность, что все женщины рассмеялись.
Подбежал Ваамчо.
– Эгей! Мой приятель Русаков зовет всех женщин чай пить. С сухарями.
Лёк скосил свой глаз в сторону Ваамчо и, полагая, что он врет, пренебрежительно спросил:
– Откуда он твой приятель? Горный баран твой приятель.
– Все русские, живущие на побережье, мои приятели. Так мне говорил учитель, - задорно сказал Ваамчо.
– И Лось твой приятель?
– Конечно!
– Ваамчо гордо поднял голову и пошел с женщинами к фактории.
Хотя Лёк и слыл на побережье великим ловцом и мастером по байдарам, которого уважали все охотники, Ваамчо изменил свое мнение о нем. Этому обстоятельству способствовал один разговор, как-то происшедший у Ваамчо с Алитетом.
Алитет сказал, что Лёк - его дружок, потому что он, подобно вожаку в упряжке, знает дорогу жизни. Без Лёка и без Алитета люди пропадут. Ваамчо не понравилось хвастовство Алитета, он рассердился и сказал тогда: "Не пропадут. Мы сами найдем дорогу и без тебя и без Лёка - твоего дружка". Поэтому Ваамчо теперь при встрече с Лёком и обошелся с ним так непочтительно.
Лёк стоял на берегу и неодобрительно смотрел вслед Ваамчо. Затем он резко повернулся к вельботу и, сев на корточки, начал разглядывать его.