Алька - любовь моя
Шрифт:
– - Но это не так уж и плохо, - задумчиво протянула Люда.
– Значит, какие-то чувства сохранились.
Вот об этом и беседовала она вечером с Дмитрием.
– - Пожалуй, завтра я тоже поеду с тобой, - решил он.
– Я хочу попробовать поговорить с ней.
– - Поезжай, - согласилась Людмила.
– Поговори, попробуй.
На другой день беседа с больной девушкой ничего не дала. Та по-прежнему смотрела в никуда, иногда обращала просветленный взгляд на сидящую перед ней женщину и говорила, словно успокаивая её:
– - Мне совсем не холодно.
Именно этого просветленного взгляда и боялась Людмила,
Люда устала от долгой, ничего не давшей беседы.
– - Ну что, коллега, - спросил вошедший старенький врач, - будем отправлять к вам, в район? В специализированную клинику?
– - Не могу понять, - ответила Люда.
– Я бы не решилась с абсолютной уверенностью утверждать, что женщина неадекватна. В её взгляде мелькает временами на короткое мгновение мысль, она сама прячется от окружающего. Она сама ставит заслон. У нее сильная воля. Попробуем ещё завтра. Нужен какой-то толчок.
– - Может, гипнозом попробуете?
– - Нет, не желательно пока... Как бы хуже от него не было.
Они вышли. На улице курил в одиночестве Дмитрий. Он обратил вопросительный взгляд на жену друга.
– - Молчит твоя зеленоглазая русалка, - грустно сказала женщина.
– Молчит. Она ушла в свой мир, несуществующий, в мир, где все хорошо... и тепло.
– - А может, мне попробовать поговорить с ней?
– попросил Дмитрий.
– - Попробуйте, - устало сказал Назар Евсеевич.
– Вреда не будет. И пользы тоже, скорее всего, не будет.
Дмитрий вошёл в палату и застыл. Лежавшая без движения молодая женщина, несмотря на призрачную бледность, была очень привлекательна. Именно о такой женщине в далёкой юности мечтал Дмитрий, ему тогда нравились яркие брюнетки, только взгляд должен быть не потухший, а живой, озорной, смеющийся. Нет, на русалку спасенная девушка явно не походила, у неё не было длинных золотистых волос и уж, конечно, никакого рыбьего хвоста, разве что глаза были русалочьи - зеленые, в них была все-таки какая-то неземная тайна. Может, такое впечатление создавалось из-за абсолютного равнодушия, поселившегося в них. Дмитрию вспомнилось, что многие звёзды, чей свет дошёл до Земли, уже угасли. Именно такие угасшие глаза-звёзды были у этой неживой черноволосой красавицы с правильными чертами лица. В фигуре угадывалось природное изящество и грациозность.
– - Такой только в кино сниматься, играть горячо любимых жён, чья красота с годами становится только ярче, - подумал он.
– Или любовниц - красавиц, чьи чары никогда не отпустят никакого мужчину. Принесет ли её красота счастье самой ей, тому, кто её полюбит, кого она будет любить?
Дмитрий вдруг почувствовал огромную нежность к беспомощно лежащей женщине, захотелось обнять её, уберечь от невзгод этого мира. Он всегда мечтал, что найдет в жены такую женщину, которая примет его заботу, его защиту с готовностью и радостью.
– - Вы не пробились к ней, к её сознанию, а я пробьюсь, верну её, - сказал он сам себе решительно.
Он присел на стул. Девушка скользнула по нему ничего не выражающим взглядом, (он готов был поклясться - она его не видела) и радостно-равнодушно сказала:
– - Мне совсем не холодно.
И взор
– - Знаю, что тебе совсем не холодно, ты уже согрелась после долгого купания.
Девушка безразлично смотрела в потолок. Дмитрий поднес её руку к своему лицу и поцеловал:
– - Ты лучше скажи, как тебя зовут.
Взгляд девушки переместился с потолка на свою руку, потом на наклоненное лицо Дмитрия и зацепился, во взгляде что-то мелькнуло, какая-то явно разумная мысль.
– - Не отпущу, - решил Дмитрий.
– Не дам ей уйти в мир безумия. Не дам!
– - Ну, говори же, говори, - не то попросил он, не то приказал.
– Имя своё скажи. Имя.
Девушка смотрела на него, радостно сказала : "Ангел". И вдруг взгляд изменился, в нем отразилось страшная боль, огромное горе, пытаясь сглотнуть комок в горле, молодая женщина еще что-то произнесла. И все же Дмитрий услышал, как она выдохнула еле слышно:
– - Алька.
А потом она заплакала, горько, безнадежно, отчаянно. Незаметно подошедшая Людмила удовлетворённо сказала:
– - Плачь, плачь, милая, теперь всё хорошо.
Она приказала отойти Дмитрию, набрала в шприц какое-то лекарство и ввела в вену.
– - Тебе надо поспать. Сейчас мы поможем уснуть.
Через несколько минут Алька уснула. Дмитрий остался дежурить возле незнакомки. Он тогда уже знал, что никогда не расстанется с этой женщиной. Он и в самом деле нашёл свою судьбу в воде. Спасенная девушка нуждалась в его защите.
Проснувшись утром, Алька долго опять смотрела в потолок. Хотя взгляд был осмысленный, Дмитрий стал уже переживать, вдруг всё начнётся сначала. Но девушка перевела глаза на него:
– - Где я?
– спросила она.
– - В больнице, - ответил Дмитрий.
– - Что случилось со мной? Кто вы?
– - Ты меня совсем не узнаёшь?
– вопросом ответил Дима.
Алька всмотрелась в лицо. В нём было что-то знакомое.
– - Ангел, - строго сказала она, улыбнувшись краешками губ, - ангел, которого послала мне Дева Мария и который меня спас от тьмы.
Больше ничего она не могла вспомнить: ни как очутилась в реке, ни какой сейчас месяц, ни где она живет. Её воспоминания обрывались в далёком детстве.
А если быть честной перед собой, Алька и не хотела вспоминать, она не делала ни малейшего усилия, ибо там, в прошлом, жила страшная боль, огромное человеческое горе, которое сможет вынести не каждый человек. Поэтому память заблокировала себя, её затопила страшная чернота. Холодная, мрачная, она гналась за Алькой, настигала её. Тянула к себе. Из черноты вырастали страшные щупальца, опутывали Альку, не давали двигаться ногам и рукам, которые ныли, болели, которым было очень холодно, черные отростки пытались прорасти сквозь тело. Над Алькиным миром висела зловещая серая пелена, она помогала черноте губить Альку. Девушка сопротивлялась, как могла: скидывала с ног липкие ленты черноты, зубами отрывала их от рук, выше поднимала голову, чтобы куски черноты не попали в рот, в нос, в глаза. Но чернота всё больше овладевала телом и душой. От отчаяния Алька заплакала, да что там заплакала, она завыла, как погибающий зверь. А потом, обессилев, потеряв всякую надежду, взмолилась: