Алька - любовь моя
Шрифт:
– - А я не помню, - с виноватой улыбкой произнесла Алька.
– - Это он фантазирует, - сказала успокаивающе Люда.
– Не мог он тебя видеть.
Полоть и поливать Алька тоже умела, но, чувствовалось, не любила. Постепенно у спасенной девушки проявился живой, весёлый характер. Она могла с визгом играть в прятки с Колей, и, вообще тянулась к ребенку, словно он ей кого-то напоминал. Часто брала его на руки, напевала незатейливые песенки, рассказывала сказки. Иногда подступали слезы, особенно, когда мальчик обращал на нее свои темно-коричневые глаза. Ей казалось: она вспомнит что-то очень важное, и пугалась этого. Девушка никому не говорила о чувствах, что вызывает в ней мальчик. А Алексей, кажется, что-то заметил. Но прореагировал
Девушка спорила об исторических событиях с Алексеем. Тот хотел написать сюжетную картину на историческую тему, Люда и Алька должны были позировать в национальных русских костюмах. И вдруг Алька сказала, что кокошник надо носить по-другому. И оказалась права. Русский наряд удивительно шел девушке, она чувствовала себя в нем уверенно, словно где-то его уже не раз надевала, изящно прошлась в каком-то танцевальном ритме, напела: "Хороша была Танюша, краше не было в селе..." Люда же в сарафане выглядела нелепо. Поэтому Алексей заставил Альку позировать одну и стал писать её портрет, что не совсем понравилось жене художника. Алексея настолько захватила эта работа, что он заставлял Альку стоять часами в одной позе. Та терпела. Художник от Бога, Симонов Алексей передал в картине самую суть внутреннего состояния женщины. Красивая Алька, стоя в русском сарафане на берегу могучей реки, несмело улыбалась, во взгляде затаились испуг, растерянность. Её глаза, как взгляд Джоконды, неотступно следовали за зрителем, словно просил о помощи и искал кого-то. Алексей дал странное название своему полотну "Нашедшая".
– - Она ищет любимого человека, - пояснил Алексей.
– И когда-нибудь найдет.
Дмитрию это объяснение не понравилось, как и картина. Но он ничего не сказал.
Алексей был очень доволен написанным полотном. Он недаром работал в стиле исторического фэнтези. Какие-то его элементы отразились и на портрете. Алькино лицо, изображенное художником, преображалось, если менялся угол освещения. Прямые солнечные лучи изменяли его. Пропадало испуганное, робкое выражение, вместо него появлялось радостное, счастливое - и картина соответствовала своему названию. Но прямой солнечный свет вреден картинам. Этого секрета не знал никто, кроме самого художника. Словом, Алексей Симонов был удовлетворен своим трудом, и, вдохновленный новой музой, так Дмитрий в шутку называл Алю, Алексей взялся за следующую работу. На этот раз на руках Али сидел маленький Николай. Лицо молодой женщины светилось любовью к ребенку, какой-то незаданный вопрос таился в её глазах. А мальчик робко и радостно смотрел на неё, тянул ручку к гладкой щеке женщины, словно спрашивая: "Ты моя мама?" Эту картину Алексей так и назвал "Ты моя мама?"
Людмила не высказала своего мнения об этих полотнах. Не хотела ссоры с мужем, а картины просто невзлюбила, и к Алине у неё появилось настороженное отношение. Может, просто ревновала?
Алька продолжала удивлять окружающих. Так выяснилось, что она знает английский язык. Как-то раз до Алексея добралось письмо на английском. Люда полезла за словарём, а Алька решила помочь и ... прочитала сходу.
– - Не пора ли тебе заглянуть в свою сумочку, - решительно сказала тогда Люда.
Да сумочка, что болталась на шее у Альки, хранилась у Дмитрия. Алька бледнела, видя её.
– - Пора решиться, - настаивала Люда.
Она надеялась, что, увидев знакомые вещи, Алька вспомнит и остальное. Как видимо, это будут невесёлые события.
И Алька дрожащими руками взяла в руки дорогую модную сумочку с длинным ремешком. И тут же, вздрогнув, положила обратно. Рядом стоял Дима. А если он здесь, значит, всё будет хорошо.
– - Не бойся, - сказал он, - там твои документы.
И Алька дрожащими руками щелкнула замочком.
В сумочке, что уцелела во время непонятных событий, обнаружился паспорт с московской пропиской на имя Соколовской Алины Григорьевны. Паспорт был новый, обменянный только два месяца назад. Впрочем, неудивительно -
– - А может, я была замужем, развелась и поменяла паспорт, возвращая девичью фамилию?
– спросила она полушутя-полусерьёзно Дмитрия.
– - Самое главное, что в нем нет в данный момент штампа о замужестве, - больше серьёзно, чем шутя, ответил мужчина.
– А то тебе пришлось бы точно разводиться.
– - Отметок про детей тоже нет, - сказала Алина.
– Значит, не было детей у меня. Почему же я боюсь взгляда Коли?
– - Может, младшие братья и сестры были?
– в задумчивости проговорил Дима, вспомнив, как тянется Аля к маленькому Николаю, как мелькает в её глазах не понятный ей самой вопрос.
Также в сумочке лежал диплом, который свидетельствовал, что Соколовская Алина Григорьевна окончила исторический факультет Московского Государственного университета, водительские права. И приличная сумма денег в долларах и рублях для середины восьмидесятых годов, несколько очень дорогих старинных золотых украшений. Документы хоть и подмокли, но сохранили вполне приемлемый вид.
Алька же не могла вспомнить ни откуда у неё эти деньги и драгоценности, ни жизни в Москве, ни института. За руль машины села, получилось, руки не забыли навыков вождения. И родителей вспомнила, хотя это были больше негативные воспоминания. Алька вообще утверждала, что жила в Новгородской области. И ещё одно звучало в памяти правило, крепко вбитое в голову... матерью, точно, матерью, Алина вспомнила это: никому нельзя верить, надо скрывать свои чувства. А Диме Алина теперь верила безоговорочно, и совсем не хотела думать о матери. Мать принесла в её жизнь что-то очень плохое.
Дмитрий с Алькой решили пожениться. Дмитрий чувствовал, что не хочет расставаться с этой, неизвестно откуда принесенной течением реки девушкой. Алька, чьи чувства метались в растерянности от незнания, кто она такая, откуда, понимала одно - что она никому в этой жизни больше не нужна. Девушка чувствовала, что осталась одна в этой жизни, что возврат к старой жизни несет огромную боль. Она страшно боялась этой боли. Но здесь в настоящем без прошлого есть Дима, её ангел-хранитель. А родители, чей адрес можно было узнать по прописке? На этот вопрос у Альки была уверенность, что у матери ей делать нечего. Она всегда была лишней в семье. Она наотрез отказалась общаться с матерью. Запретила даже сообщать ей, что она жива. Мать её - сосредоточие зла, так она сказала новым друзьям. В голосе молодой женщины звучала такая уверенность, что никому не пришло сомневаться в этом. Дмитрий даже подумал, а не причастна ли мать Альки к её долгому плаванью в ночной Волге. Тогда, может, лучше умолчать о спасении девушки.
Люда решилась провести сеанс гипноза, надеясь, что это поможет разбудить память. Алька согласилась. Но из этой затеи ничего не вышло, абсолютно ничего. Людмила не смогла подчинить девушку своей воле. Алька послушно закрывала глаза, пыталась уснуть и абсолютно не спала. Алька совершенно не была подвержена воздействию гипноза. Людмиле, наоборот, даже показалось, что девушка сейчас что-то прикажет ей, и она послушно выполнит. Казалось, закрытые глаза Али смотрят в самую душу, видят каждую мысль, любое чувство, они вообще видят все человеческие души. И Люда испугалась, Алька явно была сильнее её, несмотря на то, что она, скорее всего, не знала или не помнила о своих способностях. Сеанс был прерван.
– - Не надо себя мучить, - сказала Люда, - и Альку тоже. Она явно боится воспоминаний и не хочет вспоминать. Она противостоит моей воле. Такое впечатление, что у неё есть недюжинные экстрасенсорные способности, намного сильнее моих. Она сама блокирует свою память, не сознавая этого. Будем надеяться на время, на то, что какой-нибудь случай прорвет ей же воздвигнутую плотину.
С того момента Люда очень настороженно стала относиться к спасенной девушке, особенно, если учесть заинтересованные взгляды Алексея.