Аллигат 2
Шрифт:
— В апреле исполнилось ровно тридцать пять лет, как я здесь служу сельским викарием. Последних два года я трудился над приданием храму первоначального вида. Позвольте вам заметить, что башенка с лестницей относится к десятому веку, а шпиль и верхние ступени башни были пристроены в четырнадцатом веке, — указал он на постройку.
Уайт склонил голову:
— Благодавя вам наши потомки будут иметь возможность лицезветь ваннехвистианскую базилику.
— Да-да, только с опорами вместо колонн, — голос священника наполнился радостью. — Именно так и было задумано. Под моим руководством
— Гвандиозно! — восхитился лжебарон. — Я слышал, что вы ваботаете над книгой? О чём она?
— Над двумя, — осторожно поправил викарий, тут же выдав их мудрёные названия: — «Научное и всеобщее подтверждение мозаичной истории творения, адаптированной ко всем возможностям» и «Базилика или дворцовый зал правосудия и священный храм: его природа, происхождение и смысл, а также описание и история базиликанской церкви Бриксворта». Желаете ознакомиться с материалами?
Уайт желал. Его заинтересованность была настолько искренней, что Ольга в очередной раз оценила артистичность мужчины.
— Довогая, хочешь остаться здесь или пойдёшь с нами? — коснулся он её руки поцелуем.
— Пойду с вами, — тихо свирепела Ольга, незаметно сжимая кулаки и дивясь быстрой смене своего настроения. Подмывало заехать жулику по голове чем-нибудь тяжёлым. Была ли тому виной его дурацкая картавость, или невольно вспыхнувшая симпатия к бескорыстному пожилому викарию, но душа упорно противилась чинимому беззаконию. Усиливалось желание провалиться в преисподнюю и прихватить с собой бесчестного лжебарона.
Заветная дверь в книжное хранилище оказалась не заперта. Вниз вели десяток стёртых ступеней.
В полуподвале было не так мрачно и темно, как представлялось Ольге. Дневной свет, приглушённый пыльными и зарешечёнными окошками, освещал ровный строй шкафов с узкими столешницами и длинными скамьями в широких проходах.
Преподобный Чарльз Фредерик Уоткинс увлёк Уайта в тёмный угол церковной библиотеки, где стоял большой закрытый шкаф, высокий напольный пюпитр для удобства чтения фолиантов и стол с деревянным креслом. В стенной нише на полках над столом, загромождённым стопками книг, выстроились в ряд иконы и различная церковная утварь.
Коптила керосиновая лампа.
Открытая чернильница с воткнутой в неё перьевой ручкой и раскрытая папка с бумагами, испещрёнными крупным разборчивым почерком, подсказали о том, что священник после службы не бездельничал.
Он оглянулся на гостей и распахнул створки шкафа.
— Вот здесь у нас приходские регистры, начиная с 1564 года, — сказал он с гордостью. — А здесь хранятся регистры настоящего времени.
Уайт загородил спиной «жену», оттесняя в нужную сторону:
— Очень интевесно, — и уткнулся в полки шкафа.
— А вот аналитический указатель семей Бриксворта, собственноручно составленный самим
Она свернула в первый ряд. Бегло осмотрела книжные полки и на них… средневековые рукописи на цепях. Огромные и средние, пухлые и тонкие, изготовленные из папируса и пергамента, они стояли вперемешку с потрёпанными кожаными папками и печатными изданиями последних веков, контрастировавшими с ними ровными корешками и светлыми обрезами. Видимо, о системе расстановки библиотечного фонда здесь не имели понятия.
Дойдя до конца ряда, Ольга прошла мимо следующих двух рядов и свернула в четвёртый. До неё донесся бодрый голос викария:
— Он включает в себя сведения о происхождении и роде деятельности людей, которые прибыли или покинули деревню, начиная с восемнадцатого века.
А теперь перечислите всех поимённо, — спешила леди по проходу, осматривая все книги на второй полке. Что-то показалось необычным и странным. Ах, да… Закованные в цепи фолианты стояли к стене шкафа корешками, а передним краем в помещение. И именно на посеревших ветхих обрезах проступало обязательное название рукописи и имя её владельца. Остальные издания стояли привычным образом. На их корешках выделялись имя автора и название книги — местами потёртое, но всё ещё заметное тиснение сусальным золотом. Чем новее была книга, тем сильнее выделялось её название на корешке.
Бумажка, белый клочок, — замедлила Ольга шаг, выискивая среди рукописных фолиантов нужный формат издания.
Глаза зацепились за короткую надпись на потрёпанном обрезе большущего фолианта.
Снова что-то не так, — приблизилась женщина и присмотрелась. Книга без имени автора. Только крупным шрифтом жирно прописано «№10».
Необычно и так знакомо.
До боли.
До головокружения.
Не может быть! — расширила глаза Ольга и затаила дыхание. Десятая книга пфальцграфини Вэлэри фон Бригахбург?! Тот же размер фолианта, тот же шрифт!
Это слишком невероятное совпадение, чтобы быть правдой! — засомневалась она.
Предстояло проверить.
Сердце в груди забилось часто, неистово. Боясь моргнуть, чтобы видение не исчезло, Ольга протянула руку и ухватилась за тонкую прочную цепь, ведущую к переплётной крышке рукописи.
Бросив на стол ридикюль, она с трудом вытащила фолиант. Он был такой же тяжёлый, как и «№9» в библиотеке графа Малгри. Его грохот по деревянной поверхности столешницы пронёсся гулким эхом под сводом полуподвала. Зловеще звякнула цепь.
Леди перестала дышать и в страхе округлила глаза, когда услышала громкий кашель Уайта и затем, после его извинения, зазвучали слова преподобного Уоткинса:
— Научное и всеобщее подтверждение мозаичной истории творения…
Ольга перевела дух и погладила потёртую кожаную обложку с выбитым на ней названием «№10». Бесшумно открыла и едва ли не носом уткнулась в первую страницу с выцветшими строками на старонемецком языке, выведенные знакомым почерком.
Она… Она… — громко билось сердце. Радость озарила лицо.