Аллигат 2
Шрифт:
Как и положено, мужчины появились в проходе неожиданно. Они уставились на раскрасневшуюся леди с возбуждённо горящими глазами, склонившуюся над древней рукописной книгой. Подрагивающими руками она гладила переплётную крышку фолианта с выбитым на ней названием «№10».
Глава 43
Ольга выпрямилась и глянула на Уайта. На его побледневшем лице под нахмуренными бровями ярко выделялись почти чёрные от внутреннего напряжения глаза. Крылья тонкого
Леди перевела взгляд на полного ожидания викария и сложила руки в молитвенном жесте:
— Преподобный Уоткинс, пожалуйста, простите, что позволила себе взять без вашего на то позволения эту рукопись. Меня смутило её название на обрезе. Все книги подписаны, а здесь прописан только порядковый номер. Женское любопытство пересилило воспитание, — театрально вздохнула она, обворожительно улыбнулась и опустила глаза. — Ещё раз прошу прощения.
Мужчина удовлетворённо кивнул:
— Не беспокойтесь, баронесса. Мужское любопытство ни в чём не уступает женскому. Не думаю, что лёгкое касание ваших нежных рук может повредить фолиант, к которому сотни лет никто не притрагивался.
Ольга осторожно погладила обложку рукописи и восхищённо сказала:
— Я никогда ранее не видела и тем более не держала в руках подобных книг. Мне трудно представить о чём она и кем могла быть написана. Она такая ветхая. Сколько же ей лет?
— Должно быть, очень много, — задумался преподобный Уоткинс. — Эту книгу я держал в руках лишь однажды, когда заступил на службу и делал опись хранилища. Она, бесспорно, не духовного содержания.
— Вы знаете, что в ней написано?
— Не знаю, но уверяю вас, это светская книга. В ней есть рисунки и они не посвящены житиям святых.
За спиной викария щёлкнула крышка брегета.
Ольга посмотрела на лжебарона. Он гипнотизировал её ледяным взглядом, указывая на выход. Она отвела глаза:
— Если на ней есть номер, значит, в хранилище есть и другие пронумерованные рукописи этой серии?
— Уверен, что нет, — разочаровал её преподобный. — Она бы стояла рядом с этой. Да и книги светского содержания меня мало интересуют.
— В библиотеке при храме разве могут храниться книги не духовного содержания? — не сдержалась от вопроса Ольга. — Простите моё невежество, — покорно опустила голову.
— А как же, — кивнул викарий одобрительно. — Разумеется, прежде всего, у нас в наличии литература духовная: догматика, аскетика, творения святых отцов, богослужение. Но есть и книги по истории, философии, искусству.
Уайт взял фолиант и под мерное звяканье цепи вернул его на полку. Тронув леди под локоть, громко зашептал:
— Довогая, не лишай пвеподобного Уоткинса законного отдыха. Я и так отнял у него уйму ввемени.
Ольга подавила вздох и
— А как вы поступаете, если находится наследный владелец подобной рукописи и заявляет на неё свои права?
Он посмотрел на баронессу внимательно, будто заново оценивая:
— На моём веку, миледи, подобного не было ни разу.
— Довогая, нам пова, — напомнил лжебарон и сильнее сжал её локоть, незаметно подталкивая к выходу. Обратился к викарию: — Вы пводелали огвомную ваботу. Позвольте мне выказать вам своё глубочайшее почтение и бессповное пвизнание заслуг певед импевией.
Зазвенело золото. Уайт усыплял бдительность простодушного служителя церкви.
Они тепло простились с преподобным и лжебарон, предложив леди руку, повёл её по дорожке через церковное кладбище.
— Книга у вас? — спросил он напряжённо.
— Да, — тихо ответила Ольга, слегка прихрамывая, едва поспевая за размашистым шагом мужчины. Смятые задники кололи пятки и туфли норовили слететь, книга снова била в подколенные ямки, мучительно ныла поясница.
Сбившись с шага, леди попросила:
— Не могли бы вы идти медленнее.
Уайт покосился на неё и замедлил шаг.
Они спустились с холма.
— Вы хромаете, ma ch`er, — заметил мужчина.
— Я дойду до гостиницы.
Войдя в номер, она сняла шляпку, бросила ридикюль на кровать, скинула туфли и, зайдя за ширму, обессилено осела на пол. Ненавистный жёсткий корсет впился в тело. Поправив суму с книгой, леди блаженно улыбнулась и вытянула ноги. Напряжение схлынуло, тело обмякло, двигаться не хотелось.
Она слышала, как неторопливо умывался Уайт. Остро запахло мускусом.
Нехотя встав, Ольга избавилась от верхней юбки и кринолина, развязала завязки на поясе и сума с книгой с глухим стуком упала на пол.
В пальцах не хватало сил, чтобы справиться с добросовестно затянутыми узлами на спеленатом молитвеннике. Дорогие шёлковые чулки были не тем предметом туалета, которым леди готова была пожертвовать, изрезав на куски.
Она надела кимоно и вышла к столу, за которым сидел Уайт. Непривычно растрёпанный, без сюртука, шейного платка и жилетки, без напускного равнодушия и надменного высокомерия он был похож на обычного уставшего мужчину.
Ольга прихватила с кровати ридикюль и положила суму с молитвенником перед Уайтом:
— Постарайтесь не порвать, — села напротив него и, запустив руку в ридикюль, принялась наводить в нём порядок.
— Что это? — опешил мужчина, ощупывая чёрный шёлк чулок.
— Догадайтесь с трёх раз, — усмехнулась Ольга, метнув на него любопытный взгляд. Повторила: — Пожалуйста, не порвите.
— Поэтому вы хромали? — вернул ей насмешливый взгляд Уайт. — Иногда приходится потерпеть незначительные неудобства, чтобы затем насладиться результатом, — ловко развязывал он узлы.