Аллигат 2

Штиль Жанна

Что будет дальше? — лихорадочно думала «виконтесса». Её запрут в комнате? Заставят подписать документы о разводе в их пользу? Применят насилие?

Покровитель, — вздохнула она. Граф готов был стать её покровителем, несмотря на высказанную нелюбовь к нему. Благородно. Жертва несчастной любви.

Что получил бы он в таком случае? Женщину, которая заявила ему, что не любила его никогда.

Ольга пыталась понять, почему сказала мужчине, к которому неравнодушна, что не любит его? Ничего подобного она не задумывала. На протяжении всего пути следования в особняк

на Аддисон Роуд, она готовилась к встрече и обдумывала своё поведение. Вела с Мартином мысленный диалог, продумывала варианты возможных ответов, способных смягчить его негодование, если он упрекнёт её в беспечности и легкомыслии. Да мало ли что он мог сказать ей сегодня! Но сказать, что любит её… вот так… в лоб? Этого она не ожидала.

Он ошеломил её признанием в любви, и она ответила ему тем же — ошарашила! Оскорбила и унизила ложным признанием в любви к другому, задела его мужское самолюбие. Такой, как Мартин, уж точно не пропустит мимо ушей подобное и вряд ли быстро оправится от удара.

Она повела себя глупо? Может быть. Тысячи женщин, как в её времени, так и в этом, не задумываясь, приняли бы предложение графа. А она? Как поступила она? Она отвергла его предложение именно потому, что любит его. Потому что не может принять его опеку и покровительство, а взамен предать.

Мужчина, любящий женщину, мечтает иметь с ней общих детей. О том, что она ждёт ребёнка, разумеется, пришлось бы умолчать. Она бы любила Мартина искренне, всей душой, родила бы малыша и они были бы счастливы. Это же так просто — устроить рождение малютки «недоношенным». Благо, срок позволяет. Женщины — непревзойдённые актрисы, когда дело касается подобных вопросов.

Такое оно — женское счастье?

А какое тогда мужское?

Граф уже воспитал чужого сына. Но в том случае он хотя бы знал что делает. Это Стэнли до сих пор не знает, кто его настоящий отец. Теперь же любимая Мартином женщина предлагает ему то же самое, но уже исподтишка, с другой стороны. Лорд Малгри снова воспитает не своего ребёнка.

Стэнли не будет догадываться, что он не брат, а отец малыша, как и Мартин не будет знать, что он не отец, а дед.

Вот так любимая женщина отблагодарит мужчину за его любовь к ней.

Удар в спину, — поморщилась Ольга. Что может быть хуже предательства? На душе стало мерзко. Пришло время кое-что проверить.

Она скинула плед и выдвинула нижний ящик шкафа. Выбрала высокие кожаные туфли и переобулась. Бертина, забирая её обувь в чистку и сушку, сетовала, что леди промочила ноги и может заболеть.

Тьфу, тьфу. Только не это, — накинула Ольга накидку и глянула в окно.

Погода не изменилась. Туман рассеялся, но было по-прежнему пасмурно и прохладно. Небо затянуто густыми низкими облаками. В такую погоду хорошо сидеть у горящего очага и читать интересную книгу, попивая травяной душистый чай.

Вошла Бертина.

— Вы не в пассаж собрались? — спросила она. Засуетилась: — Я сейчас, быстро. И экипаж свободен.

— Нет-нет, — остановила её Ольга. — Прогуляюсь у дома.

— Мне пойти с вами? — она внимательно осмотрела одежду леди.

— Не

нужно. Я ненадолго.

— Шляпку наденьте, — неслось ей вслед.

Ей никто не встретился. Откуда-то нёсся непонятный шум, приглушённый закрытой дверью в соседний коридор. В пустом холле она мимоходом глянула на себя в зеркало, накинула капюшон и нажала дверную ручку. Вопреки её ожиданию, дверь оказалась не заперта.

Видно, калитка на замке, — решила Ольга, осторожно спускаясь с мокрой лестницы.

Она стояла в проёме распахнутой калитки и недоумевала. Её никто не держит в этом доме. Не бежит следом, чтобы схватить и вернуть в свою комнату. Уходи, если хочешь. Иди, куда хочешь. Улица тиха и пустынна. У соседнего дома стоит кэб в ожидании пассажиров.

Ольга мазнула взглядом по окнам особняка. Никто за ней не следит. Она не пленница.

Мелькнула мысль: будь калитка заперта, у неё появилось бы желание сбежать?

Она шагнула назад и закрыла калитку. Пошла по узкой мощёной дорожке вдоль ограды. Осматривала придомовую территорию.

Из хозяйственных построек имелась лишь небольшая конюшня и жилой флигель. Стену ограды оплетала жимолость. Вдоль дорожки высажены кусты роз. Фруктовый сад скорее носил эстетический характер. Беседку с садовой мебелью из ротанговой пальмы увивал дикий виноград.

Ольга не стала задерживаться на улице и вернулась в комнату. От безделья хотелось спать. Она бездумно выдвигала полупустые ящики комода, хлопала дверцами секретера, искала, чем себя занять. Ни карандашей, ни папки с бумагой для рисования не нашла.

Атласные ленты… Их много. Всевозможных цветов, они приятно скользили между пальцами. Ольга улыбнулась: вечер пройдёт в плодотворном занятии творчеством. Прихватив с софы небольшую подушку с подходящей для вышивки наволочкой, сняла её. Наметала несложный рисунок. Устроившись у окна, приступила к работе.

Если руки были заняты работой, то в голову настырно лезли мысли. Они блуждали не в этой реальности, увлекая Ольгу в свою ловушку. Вспомнилось прошлое. Хотела бы она вернуться назад? Да. Воспользовалась бы любым предложенным шансом? Да. А смерть приняла бы, как единственно возможный способ перехода в своё время? Нет. Жизнь в этом времени была не настолько ужасной, чтобы сознательно пойти на безрассудство и потерять её. Жить хотелось, и жить было ради кого.

Она не заметила, как вошла Бертина и уже несколько минут тихо стояла за её спиной. Вздрогнула, когда та заговорила:

— Я принесла вам чаю с вашими любимыми булочками с густыми топлёными сливками. И чёрносмородиновый джем с маслом. Всё, как вы любите, — опустила она глаза на вышивку.

— Спасибо, — глянула Ольга на чайный столик. Чашка горячего чая придётся кстати.

До неё донёсся знакомый аромат «Эрл Грея» из отборных листьев дарджилинга. Цитрусовый вкус достигался в нём благодаря кожуре бергамота.

— Может быть, хотите что-нибудь ещё? — спросила Бертина.

Ольга отказалась и перешла к столику, а горничная склонилась над вышивкой. Она водила пальцами над вышитыми розами, не решаясь прикоснуться к ним.