Алло, милиция?
Шрифт:
Ещё звонок. Она уже была на работе.
— Слушаю.
— Инга! Гиви Кучулория погиб. Когда ехал на машине в Москву с Бекетовым.
— Чёрт…
— Инга! Беги! Всё бросай и беги как можно дальше!
— Не могу. Завтра поговорим. Шеф идёт.
Гудки. Собеседники Егора сегодня взяли манеру бросать трубку, не попрощавшись.
Наконец, появился Вильнёв.
— Привёт, орёл. Оклемался?
— Чуть-чуть. Домой хочу. Отоспаться.
— Успеешь, — тот разделся и уселся за свой стол. —
— С песней и с радостью. В чём?
— В том, что стучишь на нас в КГБ.
— Все люди делятся на тех, кто стучит и кто перестукивается. А с чего вы так решили?
— С твоих пьяных вчерашних признаний.
Если бы не предупреждение водителя, Егор бы лихорадочно думал, как выкрутиться. Сейчас всё просто — надо уйти в отрицалово.
— Вот как? Я назвал управление, меня завербовавшее, офицера-куратора, у которого стою на связи, его телефон, свой оперативный псевдоним, задание?
— Ну вот! — расцвёл Вильнёв. — Значит, признаёшь. Это не криминально. И даже, наверно, благородно, служишь Отечеству сразу на двух фронтах. Но как ты думаешь после этого сослуживцам в глаза смотреть?
— Не знаю… Помогите мне! Я как на исповеди всё расскажу. А что с этим делать — сами решайте. Только пока никому, — Егор сделал паузу, словно собираясь с мыслями. — Я и правда агент. Позывной ноль-два-ноль-три. Офицера связи по фамилии не знаю. Обращаюсь к нему просто: «сэр». Его номер ноль-один-семнадцать.
— Задание?
— Внедриться. Дальнейшие инструкции получу позже. Каждый вечер включаю приёмник и слушаю Би-Би-Си, там кодовые слова вшиваются в текст передачи новостей.
— Так чей же ты агент?
Егор изобразил жесточайшие колебания перед тем как заявить: I am a British spy in the service of Her Majesty the Queen! I am MI6 agent[1]!
Капитан, естественно, разобрал только слово «бритиш». Его несколько мутное сознание уцепилось за другое.
— 02-03 — это номер «УАЗика» из дежурной части. 01-17 — «Волги» начальника РОВД. Су-ука! Ты меня развёл!
— Как и вы меня. Я же себя знаю. Выпью — и спать.
— Мордой в салате. Ира Безрогова тебя салфеткой обтирала. В общем, правильно поступил. Стукачи или вообще не пьют, чтоб потом донести: все бухали, а я не такой. Либо пьют и слушают, что другие выболтают. Но сначала песню орал, за неё чуть в бубен не получил.
— Ни хрена не помню. Что за песня?
— «Прорвёмся, ответят опера!» Ты — урод конченный! Посмел на вечерине следователей горланить песню про оперов!
Егор, развеселившись, начал выстукивать ритм по крышке стола:
Да! А пожелай ты им ни пуха ни пера. Да! Пусть не по правилам игра. Да! И если завтра будет круче, чем вчера, «Прорвёмся», — ответят опера. Прорвёмся, опера![2]
— Слушай, хорошая песня, только не к месту. Где ты её слышал?
—
— Ладно. Начальник отделения велел тебя домой отпустить. Отсыпаться. С понедельника начнёшь. Правда, ты вполне неплохо выглядишь. Так может…
— Начальник же сказал — домой. Значит — домой. Иду выполнять приказ.
Больше всего хотелось не домой, а отловить Ингу. Если надо — связать. Утащить от Бекетова, опасного как цунами. Или просить Сазонова, чтоб её задержали по любому надуманному поводу. В психушник заперли как диссидентку, вздумавшую кричать: долой КПСС.
Ничего реального Егор не придумал и отложил решение на завтра.
[1] Я — британский шпион на службе её величества королевы! Я — агент МИ 6 (англ.).
[2] «Прорвёмся», группа «Любэ».
Глава 18
18
Девушки явились с минутным вежливым опозданием. Увидев Элеонору, спутницу Инги, Егор прикусил губу, чтоб не заржать. «Сменщица» вышагивала в сапогах на каблуках нереальной высоты, в них, верно, была выше будущего работодателя. Тем более — опера. Лёха нервно дёрнул щекой, когда Егор шепнул ему: «Что примолк? Обещал уговорить? Ну, убалтывай!»
До шоу оставалось ещё немного времени. Перед детдомовцами выступал шефский самодеятельный театр. Заведующая, услышав, что на пороге топчутся представители власти, потащила всех четверых внутрь и заставила раздеться.
Если бы Егор заранее знал, чем обернётся этот поход, то отменил бы его, пожертвовав возможностью очередной раз поболтать с Ингой в непринуждённой обстановке. Элеонору, высокую и яркую, а в зелёном платье с множеством побрякушек ещё и напоминавшую новогоднюю ёлку, тотчас окружили дети. Лёха не пытался держаться к ней поближе — вся его мужественность и до треска в позвонках выпрямленная спина не могли полностью компенсировать разницу в росте. Заведующая мобилизовала его толкнуть речь о сложной и опасной работе милиции, такая всегда заготовлена у любого офицера из горрайорганов, кому приходится общаться с населением.
Натуральная новогодняя ёлка, несколько осыпавшаяся, тоже ещё стояла, хоть пора убрать. У детдомовских мало праздников. Пусть этот тянется дольше.
Егор и Инга на короткое время остались одни.
— Как тебе новая девочка Бекетова?
Подтекст вопроса был очевиден: как она по сравнению со мной?
Инга оделась подчёркнуто скромно — джинсы и обтягивающий бордовый свитер с ниткой тёмно-красных камней. Волосы собраны в хвостик.
Егор внутренне напрягся. Говорить явную лесть, что та в подмётки не годиться, не стоило. Он попробовал выкрутиться.