Альманах всемирного остроумия №1
Шрифт:
Рассказывают, что генерал Базен, так неудачно защищавший Мец, узнав от прусского парламентера о взятии в плен НаIII-го, сказал на предложение его последовать примеру императора: – «Убирайтесь прочь! Что мне за дело до этого фанфарона: он погубил и себя и Францию, и я уже давно не считаю его своим предводителем. В Меце – я единственный начальник, и не сдамся до последней крайности». Последствия показали, как он сдержал слово.
Известно, что принц Наполеон, предвидя после Седанской катастрофы печальное положение Франции, удалился с семейством в Италию, где и жил спокойно. Однажды в обществе нескольких итальянских министров принц выразился так: – «Вы, господа, погубили Францию: всеобщая
Один из министров отвечал на ото: «Ваше высочество! Если приятель, у которого руки чешутся и который захочет поохладить свой пыл на беспокойном соседе, позовет меня на помощь, то я, может быть, и пойду за пим, но когда помешанный садится верхом на окно и, призывая на помощь, кидается головою вниз, то не могу же я лететь за ним, чтобы сломать себе шею в хорошем обществе!»
При осаде Берген-оп-Цома, Сент-Жермен [32] , бывший тогда генерал-лейтенантом во французской службе, увидел солдата, выходившего из подкопа и довольно быстро удалявшегося на конец траншеи, спросил подозрительным тоном и с таким же видом: – «Куда этот солдат идёт?» – «Я иду умирать», – отвечал смертельно раненый солдат и, сделав несколько шагов, упал мертвым.
32
Клод-Луи, граф де Сен-Жермен (1707–1778), французский генерал, прославленный полководец и маршал. При Людовике XVI был военным министром.
Редактор парижской газеты «Фигаро», получавшей, как известно, огромную субсидию от правительства Наполеона III, выпустил в мае 1870 г. газетную утку, которая произвела довольно неприятное впечатление на французов, так как они не могли не созвать и не понять себя страшно этой уткою одураченными. Дело в том, что в начале одного из номеров своей газеты, г-н Вильмесан объявил, будто бы, вследствие семейных обстоятельств и выгодности условий, оп передал свою газету представителям крайней оппозиционной партии, так называемым «красным». Для замаскирования подобного кунштюка, г. Вильмесан наполнил весь номер газеты статьями самого крайнего содержания, едва ли не превосходящими, по резкости, содержания статей покойной «Марсельезы». Только на другой день редактор сделал оговорку, в которой заявляется, что все вышеописанное не более как утка, что редактор допустил ее для того только, чтобы доказать, как легко писать крайне либеральные статьи!.. Многие из читателей, в простоте своей, поверили газетной утке. В среде добродушных, попавшихся на удочку «красного номера Figaro», оказался парижский полицейский префект. Вследствие этого Наполеон сказал своему префекту: «Я думал, что вы проницательнее». Таким образом оказалось, что шутка была допущена о соизволения самого императора.
Рассказывают, что быструю и неожиданную смену коменданта Бараге-д’Илье в Париже, во время последней франко-германской войны, следует приписывать следующему разговору его с императрицей Евгенией или тогдашней регентшей, пославшей за ним для совещания. – «Отвечаете ли вы за безопасность столицы?» – опросила она, выслушав объяснения маршала. – «Да, я надеюсь сохранить спокойствие в Париже», – твердо ответил комендант. – «Ну, а отвечаете ли вы за безопасность династии?» – «О! о ней никто не думает! – резко возразил маршал, – у Франции одна мысль теперь – прогнать немцев а потом уже решать остальное».
Адвокат Гамбетта, приобревший себе заслуженную славу при создании последней Французской республики и своими прокламациями возбудивший народный патриотизм, значительно остывший после Седанской битвы, с малых лет обнаруживал необыкновенную твердость характера, как видно из следующего анекдота. Отец отдал его в пансион, но мальчику не понравилась
В июле месяце 1870 г. Наполеон III жаловался кому-то из своих придворных на атаки подагры. Придворный отозвался, что подагра – прескверная болезнь и имеет много тождественности (identity) с лестью: как та, так и другая кидаются в ноги.
Всякие истории из английской истории
Королеве Елизавете Английской было крайне неприятно, что она была вынуждена обстоятельствами лишить жизни через палача и всенародно, свою двоюродную сестру королеву шотландскую Марию Стюарт, почему она спросила одного из своих приближенных, нельзя ли сделать так, чтобы избавиться от Mapии поприличнее, без палача.
– Очень просто, – сказал придворный угодник: – вместо палача и его помощника могут быть ваш придворный лейб-медик и ваш придворный фармацевт.
Как ни практичен был этот совет, он исполнен не был, и несчастная Mapия все-таки погибла от руки палача.
Карл I, король Англии, видя, что парламент преследует его, скрылся у шотландцев, которые имели низость выдать его врагам его за два миллиона. Узнав об этом гнусном вероломстве, Карл Сказал, что он предпочитает быть с теми, которые купили его, чем с теми, которые продали его.
Генрих V, король Англии, который, после того как покорил половину Франции, умер от фистулы в Венсенском замке, в 1422 году, был восхваляем историками за свою набожность, умеренность и счастье на войне. Потомство, более точное в своих суждениях, видит в нем государя жестокого и варварского. Чтоб убедиться в этом, достаточно вспомнить, между многими действительными случаями, его характеризующими, приказ о казни всех французских пленников, отданный им после знаменитой Азинкурской битвы, и ответ, данный им жителям Парижа, когда те жаловались, что его войска сжигали все земли в окрестностях: – «Таково право войны, – отвечал этот грубый человек, – война без огня то же, что мясо без приправы».
Полковник Мак-Леод, поднося Георгу IV от имени жителей небольшого городка Шотландии поздравительный адрес по случаю восшествия его на престол, окончил свою речь; пожелав его величеству царствования столь же продолжительного, как царствование солнца. – «Вы, стало быть, хотите, – отвечал король, – чтоб наследник мой царствовал при свечах».
– «Ваше правительство не очень-то щедро, – говорил француз англичанину, – если за великолепную битву при Ватерлоо наградило вас только трехфранковою медалью.» – «Не в ценности ее дело, – возразил спокойно англичанин, – медаль, действительно, как вещь, стоит сущую безделицу, но как воспоминание она не имеет цены и уравновешивает потерю Наполеона, понесенную Францией.»
Кромвелю, при его триумфальном въезде в Лондон, кто-то заметил о толпе народа, сбежавшегося со всех сторон взглянуть на него. – «Этих зевак столько же будет, – отвечал он, – если меня поведут на эшафот.»
Карл II, король Английский, увидев однажды человека, стоявшего у позорного столба, спросил, в чем состоит его преступление. – «Я сочинил пасквиль на ваших министров», – отвечал преступник. – «Что бы тебе догадаться сочинить пасквиль на меня, – сказал король, – за это тебе не сделали бы ничего».