Алмаз Тёмных
Шрифт:
Всё ясно. Они никогда меня не отпустят… Я всё время буду кому — то и что — то должна — для грязных дел или не очень… Опережая дальнейший ход моих рассуждений, полицейский комиссар спокойно, но твёрдо добавил следующее:
— Если в вашу симпатичную головку придёт мысль как — то изменить положение дел, — например, — сдаться эльфам, это будет последний день в жизни госпожи Грин.
Если бы мой взгляд имел соответствующую силу, мерзавец уже сгорел бы на месте. Я нервно поднялась из — за стола.
— Хватит мне угрожать. Иначе я утоплю ваши дорогие игрушки в Лиффи
— Тихо, тихо, куколка. — Мои слова, может, и напугали команду в синих лабораторных костюмах, но на блондина и типчика действия не произвели. — Мы же друг друга прекрасно понимаем, верно?.. Лучше подумай, что с тобой могут сделать Тёмные. Начиная от пожизненного срока и заканчивая смертной казнью. Не исключено, что им тоже будет интересна госпожа Грин — по делам её покойного мужа в Англии. Он там приложил руку к хранилищу эльфийского банка…
Я только молча скрипнула зубами. Будь у меня малейшая возможность — этому козлу точно не жить. Я тоже могу ставить злопамятные «галочки»…
В таком состоянии духа я не хотела встречаться с Лоис. Не могу. Она сразу почувствует, что я не в себе, и начнутся расспросы, от которых мне трудно будет увильнуть. Как я устала от лжи… Если получится дотянуть до следующих выходных — я приеду к ней, обязательно.
Я пообедала в кафе, заправила байк, поехала на Барри — роуд. Патрик Райли ждал меня, похрустывая шоколадом. По его бесхитростному выражению лица я сразу догадалась, что он доволен некими, ещё неизвестными мне, результатами.
— Ну, зацени! — Сказал он, с гордостью указывая мне на монитор, где бежали какие — то бесконечные строки формул и символов. — Вот она, мать, твоя программа. Круче быть не может. Она тебе создаст хоть восьмую ноту, хоть все двенадцать — из воздуха. Валяй вон туда, в комнату для звукозаписи, надевай наушники и рули пультом — тебе ж типа музыка нужна?..
— Нужна. — Сухо ответила я.
— Я оставляю тебе ключи, сиди хоть сколько. Там есть кулер, печеньки, диван — если что, протянешь до утра?.. Я приду часов в двенадцать завтра.
— Без проблем. Протяну.
Райли собрался уходить. Тем лучше, поработаю в одиночестве.
— Только зачем это всё, а?.. По мне выходит, тут какая — то жесть. Думаю еще денег просить, как считаешь?..
Ой, какой дурак! Я так и сказала.
— Не вздумай ничего просить. Вообще забудь, раз и навсегда, понял?..
— А, ну, понял. Если хочешь шоколад — он в ящике стола.
Оставшись в одиночестве, я приступила к работе. Я досконально помню все мелодии девайсов, с которыми приходилось сталкиваться, хоть раз в жизни. Вот наушники, вот пульт синтезатора… Поехали.
Через девять часов адского труда, между четырьмя и пяти утра, мелодия была готова. Я записала её на кристаллический носитель, чтобы передать Томпсону — а он уже отдаст кому — то неведомому в Силикон Докс, чтобы закодировал металлическую пластину, состоящую из тех же компонентов, что и сложная композиционная сталь сейфа, армированная волокнами бора… Но сначала — спать — спать — спать…
Двадцать второго февраля мне надлежало быть в
Вот так тяжело и насыщенно протекали мои нынешние выходные. Поздно вечером я вернулась в Кэслин Эльдендааль, совершенно измученная и выжатая, как лимон — как бы банально это сравнение не звучало. В кошачьей комнате вокруг собрались все три мохнатых питомца: они тёрлись о мои ноги, норовили забраться на колени, мурлыкали и всячески выражали свою радость. Бесхитростные, простые, кошачьи души, как мне будет вас не хватать — особенно Мистера Тайгера!..
Зима потихоньку собирала вещички, собираясь отступать далеко на север. Днём уже было и девять градусов тепла, и даже одиннадцать, а ночью столбик термометра не опускался ниже плюс трёх — как будто уже пришёл март. А уже через пару недель, как раз в начале марта, Ирландия будет хороша, как молоденькая невеста. Луга, заболоченные низины, долины — всё покроется сочной, радующей глаз, изумрудной зеленью. Короткие часы солнечных ванн будут сменяться холодными проливными дождями, дожди — радугой и снова солнцем, но разве это испортит кому — то настроение?! Нет, отнюдь нет! Цвести будет всё — деревья, тюльпаны, эдельвейсы, фиалки, и нет никого — ни человека, ни эльфа, которых бы оставила равнодушными эта красота.
Парк Кэслин Эльдендааль тоже готовили к весне, и садовник Джед находился в приподнятом и деятельном расположении духа. Коты проводили на улице всё больше времени, приходя домой с такими грязными лапками, что было вообще непонятно — может, они выкапывали из норок какую — то живность, типа землероек?! В парке активизировались птицы — крапивники, сороки, синицы, скоро должны были возвращаться ласточки из ежегодной миграции в тёплые края… Я же словно не чувствовала приближения весны. Время замерло — и летело неумолимо.
Привычное оживление в замке накануне двадцатого февраля явственно указывало на предстоящий приезд милорда Эльдендааля. Как и в прошлый раз, после его длительного отсутствия, с утра уже появились посетители: уезжал один внедорожник, и тут же прибывал другой, или несколько. Коты бесятся — так хотят к хозяину, особенно Мистер Тайгер, так что пришлось их развлекать весь день, закрывшись вместе с ними в кошачьей комнате.
И вот этот день подошёл к концу… Я выпускаю котов, которые тут же понеслись наперегонки на третий этаж, а сама стою и думаю — пойти или нет?.. Я так хочу увидеть Эрика, и не только увидеть, чего уж там. Возможно, эта встреча — последняя.
Я решилась. Достаю из шкафа тот самый чёрный комплект белья, который купила в салоне госпожи Авейон, надеваю, кручусь в ванной перед зеркалом. Ну что, Пантисилея Мун, вдох — выдох, и пошла — соблазнять своего лорда?.. Примерно так.
На третьем этаже Блэкки и Смоки играли в догонялки, видимо, уже пообщавшись с хозяином, а рыжего нигде не было видно. Впрочем, я догадываюсь, где он может быть.
Я постучалась в слегка приоткрытую дверь спальни.
— Милорд? Если кот вам мешает, могу забрать.