Алмаз
Шрифт:
Почувствовала себя третье лишней. Зачем ей позвонила, только отвлекаю? У Вики с ребенком дел невпроворот, а тут я. О чем только думала? Чем она могла мне помочь?
Уже думала, как бы вежливо попрощаться, как девушка начала зазывать меня в гости:
— Ну что мы по телефону? Мне не хватает душевности в таких разговорах. Ты сейчас не занята? Кости, наверное, нет, скучаешь там одна. Приезжай, к нам.
— А я не помешаю? — сомневалась, оставлять ли сейчас Костю.
— Нет, конечно, — тем временем продолжала добродушная хозяйка. — Я как
Я не стала больше отпираться, и приняла приглашение.
Брошенный BMW, негласно давно ставший моим, простаивал под окнами Аниной квартиры, поэтому я подхватила со стола Костины ключи, и уехала загород к семейству Симоновых, чтобы немного развеяться.
***
— Солнышко, выплюнь, — увещевала Вика дочь, которая ухватилась за шнурок моей ветровки и самозабвенно слюнявила его. — Прости, — извинялась она за детские проказы, — у нее зубки режутся, и теперь она тянет в рот все подряд. — Девушка всегда держалась уверенно и сохраняла доброе расположение духа, но сегодня ее взгляд выдавал усталость.
— Можно? — я протянула руки к малышке. Хотела чуть помочь замученной мамочке. Та, недолго думая, доверила мне Элю. С последней встречи девочка заметно подросла. И потяжелела.
Я чуть покачивала малышку, чтобы она не заскучала и не начала закапризничать. Держать ее на руках, чувствовать ее миниатюрность и хрупкость, вдыхать ни с чем несравнимый детский запах было так естественно. Словно я создана именно для этого. Это для меня.
— Когда вы с Тёмой решили завести ребенка? — как бы невзначай начала расспрашивать Вику о материнстве. — Вы планировали беременность?
— Мы всегда хотели детей, большую семью, — охотно делилась она. — И Эля — это только начало.
— Тебе не было страшно, это ведь серьезный шаг?
— Нет, — в ее тоне послышалось недоумение, — не боялась. Я знала, что рядом надежное мужское плечо, наши родители, готовые помочь с внуками.
— А как же твоя жизнь, личные стремления? — неосознанно я озвучила собственные страхи. — Ими пришлось пожертвовать.
— Это же временно, — пока она говорила, я все больше ощущала себя дурой, которой разжевывают элементарные вещи, — пока малышка не подрастет. Материнство — не конец жизни. Да, порой ты устаешь так, что засыпаешь на ходу; переживаешь за ребенка, что сердце щемит; или он так истреплет тебе нервы, что хочется все бросить и сбежать куда глаза глядят. Но одновременно с этим это невероятное счастье. Нет ничего прекрасней улыбки твоего ребенка. Поверь, все это того стоит.
В знак согласия Эля звонко и певуче затянула «песню», агукая и улюлюкая. Уже потом выяснилась, что так она отреагировала на вибрацию телефона в кармане моей куртки.
Я вернула девочку матери и отошла в сторону, отвечая на звонок.
— Проснулся, спящая красавица? — после разговора с Викой я немного расслабилась, и даже могла шутить над Костей.
— Проснулся, — виновато отозвался в трубке тот. — А ты где?
— В гостях, — создавала
Послышался сиплый смешок:
— Рита, кто ходит в гости по утрам?
— Вини-пух! — ответила не задумываясь. — И кстати, скоро время обеда.
— А я и думаю, почему так чертовски голоден. Давай я сейчас заберу тебя, и мы где-нибудь поедим, — слышалась возня и звуки сборов.
— Попробуй, Соболев, — охотно предоставляла ему свободу действий, — только твоя машина у меня, — предупредила.
— Угонщица, — насмешливо обвинил.
— Алкоголик, — не осталась в долгу.
— Это уже не честно. Вчера была веская причина.
Веселый и непринужденный разговор свернул в серьезное русло.
— Я знаю, — понуро согласилась.
— Поговорим?
А что еще оставалось? Вчера не удалось этого сделать, а сегодня на свежую голову надо выяснить курс, в котором мы теперь будем двигаться.
— Скоро буду дома.
***
Я собиралась по-быстрому наколдовать на кухне что-нибудь съестное, чтобы накормить своего голодного мужчину с похмелья, но когда подъехала к дому, Косте уже поджидал меня у подъезда. На все мое предложение поесть дома, он ответил категоричным отказом. Быстро потеснил с водительского места и объявил, что сегодня он будет кормить меня. С чего бы это?
Костя выбрал кофе в самом центре города, сказав, что лучший способ спрятаться от фанатов, которые могли помешать нам, это быть на виду. Мы заняли столик в дальнем углу, подальше от окон и изучали меню, уткнувшись каждый в своё. А думали, полагаю, об одном и том же.
— У меня нет аппетита, — захлопнула папку и положила на стол перед собой.
— Закажи хоть что-нибудь, — сурово посмотрел на меня Костя. — Ты сегодня завтракала?
Стало интересно, о ком он печется: обо мне или ребенке?
— Будем обсуждать мой завтрак? — Он проигнорировал мой язвительный выпад, и я тут же пожалела о своих словах. — Прости.
— Я записал тебя на прием к врачу, — он уже самостоятельно решил этот вопрос. Когда только успел?
— Спасибо.
— Пойдем вместе, — еще одно решительное заявление.
— Ладно.
Покорно на все соглашалась, кивая головой. А что тут возразишь? Он все делал правильно. Костя заметил мою скованность и понурость, отложил меню, тоже так ничего и не заказав, и взял меня за руку.
— Ритуль, ну что с тобой? — он поцеловал мое запястье, потом ладонь. — Ты не хочешь ребенка? — поднял на меня взгляд.
— Я не знаю, — честно призналась. — Мне страшно. Разве ты не боишься? — Наверное, мне необходимо было узнать, что Костя находится в такой же панике, что и я. Что мы в одной лодке.
— Нет, — ни секунды не колебался. — Ты сомневаешься из-за меня? Из-за моего вчерашнего поведения? Думаешь, я буду плохим отцом?
— Я сомневаюсь в себе. Ребенок — это ежеминутное забота и волнение, особенно когда он только появится на свет. Это всегда ставить в приоритет чувства и желания ребенка, а не свои собственные.