Алмазная лилия

Красовская Марианна

— А о паховой грыже говорят? А о геморрое? А о родах? Лиль, это естественные вещи. Успокойся и объясни, в чем проблема. У тебя живот болит, тебе плохо? Ты не сможешь ехать верхом?

— Ничего не болит, — смущённо ответила я. — Я не знаю… просто не знаю, как с этим справиться в лесу.

— Понял. Я могу тебе дать старую безрукавку. Нужно?

— Д-да.

— И останавливаться почаще? И воду тёплую?

— Я тебя ненавижу, — простонала я, едва не плача от стыда.

— Ну и дурочка. Все, вытирай слезы. Сейчас я дам рубашку и погрею воду.

Я мрачно смотрела на Иена. Почему, почему

он с самого начала не поступил правильно? Я бы хотела именно такого мужа! Заботливого и понимающего. С которым, к тому же, в постели хорошо. Если бы только не эта мерзкая история с браком, я бы уже ворковала у него в объятиях. Может, и в самом деле меня отпустит. Когда-нибудь. Но пока я все равно жду от него подвоха.

Когда Валик и Вильгельм выползли из шалаша, зевая и ежась, я была уже в полной боевой готовности. На костре булькала каша, а мы с Иеном были бодры и веселы. Кроме того, вчерашнюю клюкву кинули в чай. Как сказал Иен — для конспирации. Клюквенный чай — мочегонный. Будем чаще останавливаться. Я не могла не улыбнуться его хитрому расчёту.

Валик как-то странно посмотрел на нас двоих, мирно сидящих рядом и беседующих о видах металлов. Я уверяла его, что кальций — это металл, и значит — наши зубы и кости тоже металлические, а он рассказывал мне, как что искусственные зубы врачи у цвергов делают из золота, это не только позволяет остаться в старости при зубах, но и выглядеть богато.

Альв потоптался на месте, искоса на нас поглядывая, а потом скрылся в лесу. Мы не обратили на него внимания, потому что мало ли что там ему надо было, криков не раздается и хорошо, к тому же для альвов лес — дом родной. Однако вот уже выполз из шалаша отчаянно зевающий Вильгельм, застучал зубами, потребовал горячего чая — а Волика всё не было. Но всерьез забеспокоиться мы не успели — альв вернулся с небольшим пучком трав в руках. Всё ясно — ходил на охоту.

— Держи, — сунул мне Валик в руки аккуратный пучок зелени.

— Что это за травы? — бодро спросила я. — Я вижу тысячелистник. О, и одуванчик. А еще?

– Валериана, дягиль, кровохлебка, брусника… — принялся перечислять альв. — пастушья сумка, калган…

— О, про пастушью сумку я знаю, — обрадовалась я. — Она при внутренних кровотечениях помогает. И с валерианой все понятно. Ее ведь можно прямо сейчас в чай? А остальное надо сушить. Давай завернем в лист бумаги, а ночью над костром повесим. Валик, хорошо, что ты в травах разбираешься! Если кто-то заболеет — ты вылечишь, правда?

Я с восторгом смотрела на такого полезного альва, который почему-то скривил губы и неохотно кивнул. На Иена вдруг напал приступ кашля, он даже отвернулся и закрыл рот руками.

— Вот, уже началось! — всплеснула руками я. — Первый заболел! Давай скорее говори, что добавить в чай от кашля?

— У него в сумке чеснок есть, — недовольно буркнул Валенуэль. — Первая помощь при простуде. Ну, и валериана никому не помешает.

Иен махнул рукой, хрипя:

— Подавился просто, не обращай внимания.

И вправду, он встал и пошел копаться в вещах, а Валик молча бросил в чай несколько листиков и налил себе полную кружку.

Благодаря ненавязчивой заботе Иена я перестала волноваться о состоянии своего организма. Останавливались часто,

горячей воды было достаточно. Валик и Вилли ворчали, что медленно, но Иен мужественно заявил, что у него прихватило спину, нужно передохнуть. Да, третий раз за день прихватило. Да, наверное, старый уже, поглядим, что с вами будет лет через пятнадцать. Несмотря на относительные удобства, я все больше понимала, что походная жизнь — не для меня. Четыре дня в одной и той же одежде — а чистой рубашки у меня больше не было, отбитая задница, бурление в животе от непривычной пищи, грязные волосы, ощутимо воняющий потом цверг — все это не доставляло мне никакого удовольствия.

К тому же в лесу были волки. Сначала где-то далеко, а теперь всё ближе. Конечно, мы все искренне надеялись, что присутствие в наших относительно стройных рядах альва автоматически исключает нас из меню, но сомнения все же присутствовали, особенно, когда в четвертый (как мы все надеялись, последний) вечер эти самые волки вплотную не подошли к нашей стоянке, загадочно и томно сверкая глазами. Он были куда больше, чем я себе представляла — размером с пони, причем откормленную пони.

Валик поднялся и сделал шаг вперед, будто загораживая нас своим телом. Испуганным он не выглядел — скорее, озадаченным. Волки смотрели на Валика, Валик — на волков. Слюна из пасти зверей не капала, кажется, они его не разделывали мысленно на лопатку, грудинку и филей. Более того, большой серый волк вдруг припал на передние лапы и тихонько заскулил. Альв приблизился к нему. Волк отбежал в лес, сел, оглянулся. Было совершенно понятно, что он зовет Валика за собой.

— Кажется, им нужна помощь, — растерянно сказал Валик. — Я пойду, посмотрю в чем дело.

Иен толкнул меня в бок.

— Лиля с тобой сходит, — негромко заявил он.

Альв открыл рот, собираясь возразить, а потом закрыл его и кивнул.

— Да, так будет лучше.

— Но я не хочу, я боюсь, — мотнула головой я. — Я лучше тут, с вами.

— Иди с Валиком, — приказал Иен. — Пожалуйста. Иди. Ему может понадобиться помощь.

— Ну так пусть Вилли сходит.

— Ты женщина, тебя волки не так опасаются.

Пришлось вставать, хотя мне отчаянно не хотелось. Надула обиженно губы, про себя обзывая волков, Иена и Валика нехорошими словами, поплелась следом за альвом. А потом до меня вдруг дошло — ну не совсем же я тупая! Он же меня с альвом отправил потому, что так волки мне не опасны! А их и сожрать запросто могут! В два прыжка догнала Валика, ухватила за руку.

— Валь, а волки мальчиков не тронут?

— Если мы не сильно задержимся, то не должны, — как-то не очень уверенно произнес альв.

— Они типа взяли их в заложники, да?

— Вроде того. Не болтай, волки нервничают. И… мы, кажется, пришли.

Я испуганно рассматривала огромную упавшую елку, под вывороченными корнями которой чернела большая дыра, в смысле, берлога. Волк носом подтолкнул альва к ней. Мы зашли в логово хищника, даже не пригибаясь — я, во всяком случае. Валику пришлось голову наклонить. Julf глаза привыкли к темноте, я увидела, что на ветках и листьях там лежал зверь с огромным надутым животом.

— Самка, — констатировал Валик. — Разродиться не может. Эх, тяжела женская доля.