Алмазный тигр
Шрифт:
— Что это значит?
— Спросите у своего отца.
— Отец далеко, с ним непросто связаться. А вы тут, рядом. Поэтому я предпочла бы услышать ответ от вас.
— Если я отвечу, — сказал Коул, — вам в голову тотчас же придет тысяча других вопросов и вы будете во всем сомневаться. Если же услышите ответ от собственного отца, то сразу же поверите его словам. А это сбережет вам массу времени.
— Я сберегу куда больше времени, сейчас же услышав ответ от вас.
— Кто бы ни владел месторождением «Спящая собака», он всегда будет движущейся мишенью, — без обиняков сказал
— Но — почему?!
— Цветной алмаз — огромная редкость. У Конмина нет в загашниках ничего подобного.
— Ну так и?..
— Если существует шахта, где добывают подобные алмазы, Конмин во что бы то ни стало попытается взять ее под свой контроль. Иначе будет подорвана его монополия на рынке драгоценных камней. А монополия — это власть. В настоящее время у Конмина достаточно сильное влияние, чтобы картель мог на равных разговаривать с крупными мировыми державами, будучи при этом в состоянии на корню покупать страны третьего мира. А шахты «Спящая собака» как раз угрожают подорвать власть Конмина, — бесстрастным голосом продолжал Ко-ул. — В свою очередь, это означает, что существует угроза интересам многих государств, связанных с Алмазным тигром. Стоит кому-то сесть на этого тигра, как вступает в силу главное правило: выжить любой ценой. Конмин сидит на спине тигра уже более сотни лет.
Эрин смотрела на переливающиеся всеми цветами радуги камни.
— Судя по вашим словам, мое наследство не подарок судьбы, а скорее проклятие?
— Так оно и есть. — Коул посмотрел на часы. — Позвоните отцу. Наверное, первое, что он захочет сделать, это оценить алмазы. Постарайтесь обратиться к ювелиру, не связанному с Конмином. В противном случае проку от такой оценки будет мало, зато возникнут проблемы. Могу сообщить имя надежного специалиста. Правда, вашего отца это может навести на мысль, что существует некий сговор.
— Должно быть, вы хорошо знаете моего отца?
— В глаза его не видел. Но знаю других людей вроде него. Я, например, в сущности такой же, как и он.
— Тоже из ЦРУ?!
— Тоже из тех, кто выжил.
Когда Коул поднял глаза от циферблата часов, Эрин внутренне похолодела. В его глазах читалось напряжение. Он смотрел на нее так же внимательно, как она смотрела в видоискатель в поисках соответствующего ракурса. В этот момент ничего и никого, кроме Эрин, для Коула Блэкберна не существовало. Оказаться в центре столь пристального внимания было для Эрин и жутко, и волнующе.
— Вы не терпите, когда вам приказывают, — мягко сказал Коул. — И сами, судя по всему, не склонны приказывать другим. Но дело в том, что мне известны ставки в этой игре, а вы пока еще их не представляете. Чтобы вы могли держать в руках эти алмазы, уже погибли как минимум двое. Надеюсь, вы не намерены не повиноваться лишь затем, чтобы потешить собственное самолюбие. Если я в чем-то окажусь неправ, то сам я выживу. А вы — нет. Но у вас есть выбор. Положитесь на своего отца, на меня и молите Бога, чтобы у соседа за стенкой не было пистолета в одной руке и исправленного в его пользу завещания Сумасшедшего Эйба — в другой.
— Непременно подумаю об этом.
— Да, пожалуйста,
На мгновение Эрин припомнила, как набрела в час восхода солнца на великолепную сцену: крошечные гусята лежали под искрящимися арктическими льдинами. Когда эти синие существа силились выбраться из-под глыб, Эрин плакала навзрыд. Но прежде, чем слезы высохли у нее на щеках, она схватила камеру и сняла эпизод, исполненный неподдельной правды жизни, изумительно подсвеченный лучами восходившего солнца и ничего общего не имеющий с миром цивилизации.
— Жизнь всегда связана со смертью, и наоборот. — не спуская глаз с Эрин, сказал Коул. — И всякий, кто, так же как и вы, хорошо это понимает, в состоянии сам определить, на сколько может потянуть алмазный рудник, пусть даже и несуществующий. Даже и призрачный, он может оказаться ценой в чью-то жизнь. Как только вы поймете эту нехитрую истину, то с радостью продадите все полученное наследство кому-нибудь более опытному.
— Вроде вас, да?
— Да.
— И сколько же вы соблаговолите мне выплатить за алмазный рудник, который, по вашим словам, может вовсе и не существовать?
— Больше, чем вы сможете потратить. Хотя меньше, чем стоит ваша жизнь. — Коул направился кдве-ри. — Я позвоню в конце недели, — сказал он, выходя. — Если захотите связаться со мной раньше срока, позвоните в «Блэк Уинг». Номер я записал на коробке, где лежали все бумаги.
Дверь за ним закрылась. Эрин осталась наедине с горстью алмазов.
Несколько секунд она оставалась недвижимой, разглядывая лежавшие на ладони камни и наблюдая за их загадочной поверхностью, вбиравшей и преломлявшей лучи света. Казалось, камни втягивали в себя свет. Подобного никогда прежде ей не доводилось видеть.
Из любопытства она коснулась зеленого камня языком. Алмаз был холодным, чуточку солоноватым, удивительно чистым. Она лизнула свою руку, чтобы почувствовать разницу: рука была не такой соленой. Лизнула прозрачный алмаз: вообще безвкусный.
Внезапно она подумала, что Коул Блэкберн не раз касался зеленого алмаза, держал его в руке, перекатывал между пальцами, наблюдая за тем, как внутри камня играет свет. Неожиданно она сообразила, что соленый вкус — это вкус его кожи. Эрин даже испугалась, когда поняла, что больше всего хочет еще раз почувствовать вкус этого зеленого камня. Почувствовать на своих губах вкус Коула.
Эрин поспешно засунула камни в выцветший бархатный мешочек. Затем схватила первую страницу со стихами и принялась сосредоточенно вчитываться, пытаясь найти хоть какой-то ключ к разгадке. Внимательное прочтение ничего не дало. Тогда она начала просматривать одну за другой все записи, заставляя себя не спешить и читать медленно и вдумчиво. Не отдавая себе в том отчета, читая, она медленно покачала головой. Сущая белиберда… Хотя в стихах несколько раз упоминались алмазы, хотя в них речь шла о пьянках, мочеиспускании и постоянных занятиях любовью, смысл их был недоступен. Об алмазном руднике вообще не упоминалось ни разу.