Алмазный тигр
Шрифт:
— Блэкберн рассказал тебе что-нибудь об этих камнях?
— Сказал, что раньше они принадлежали Эйбу и что двое людей погибли, прежде чем алмазы ко мне. Он сказал, что и я могу погиб буду предельно осторожна. И я позвонила тебе.
— Спасибо ему за это. Впрочем, ты молодец, что позвонила. Не исключено, что он спас тебе жизнь. Позволь, я займусь твоим наследством, Эрин.
— Сама я так или иначе не могла бы справиться с этим. Ведь по условиям завещания я должна жить пять лет на ферме и лишь тогда получу все, что мне причитается. Если, конечно, рудник не будет обнаружен
— Нет таких денег, ради которых стоило бы рисковать собственной жизнью.
— Дело не в деньгах, — тихо сказала Эрин. — Нет ни малейшей уверенности в том, что мне удастся найти хотя бы один-единственный алмаз. Ведь, судя по всему, никто, кроме Эйба, и не догадывается о местонахождении алмазного рудника. А он до самой смерти так и не открыл, где его искать. Даже не оставил карты или плана.
Уиндзор гнул свою линию.
— Если не ради наследства, зачем тогда ты едешь в Австралию?
— Это совершенно неизвестный мне континент. Совсем новый мир! Я хочу изучить, почувствовать его, сделать серию фотографий. Пожить там, в конце концов.
— Все это хорошо. Но дело в том, детка, что ты можешь там погибнуть.
— Когда я отправилась в Арктику, мне говорили то же самое. — Не желая затевать спор с отцом, Эрин попыталась сменить тему разговора. — Скажи, а что тебе известно об Абеляре Уиндзоре?
Отец отрицательно покачал головой.
— Мой отец никогда не произносил этого имени.
— Имени собственного брата?!
— Знаешь, Эрин, в жизни чего только не бывает. И подчас в семьях случается разлад.
«Так было со шпионом Гансом Шмидтом…»
Однако эту мысль ни отец, ни дочь не произнесли вслух.
Эрин поднялась, вытащила из своей большой сумки жестянку из-под алмазов, вынула оттуда листы со стихами.
— До тех пор, пока я не узнала, что алмазы настоящие, — сказала Эрин, — я подумывала о том, что все мое наследство может вдруг оказаться ловким розыгрышем. Когда я прочитала эту «Заморочку», мне, признаюсь, пришло в голову, что дядя Эйб мог в подпитии и в благодушном настроении где-нибудь на краешке карточного стола сочинить всю эту белиберду. Вот, сам почитай. Предположительно в этих виршах скрыт ключ, позволяющий отыскать алмазное месторождение.
Несколько секунд единственным звуком в комнате был шорох переворачиваемых страниц: Уиндзор знакомился с текстом, после чего протягивал листы Фолкнер. Просмотрев первые пять страниц, он поднял голову.
— И так всюду? — спросил он у Эрин.
— Слова только разные. А так сплошная абракадабра.
Прищелкнув языком, Уиндзор наскоро перелистал оставшиеся страницы, затем протянул руку и взял у Фолкнер первый листок.
— Даже перечитав это несколько раз, совершенно невозможно понять суть дела, — заметила Эрин. — Я читала, перечитывала, вспоминая всякие хитрые штучки, которые слышала, когда училась в университете.
— Ну и?.. — осведомился Уиндзор.
— Во всяком случае, никакого скрытого смысла я не смогла тут разобрать. Лирический герой этих стихов жрет сырую крокодилью печенку, пьет до положения риз, болтает о черных лебедях, не пропускает не только женщин, но и все, что движется, снова жрет сырую
— Это может быть закодированным текстом, своего рода шифром, — предположила Фолкнер. — Что, если мы сделаем копию и пошлем ее в Вашингтон тамошним аналитикам?
— Полагаю, нам куда больше помог бы австралиец, а не эксперт по дешифровке из Вашингтона, — предположила Эрин.
Уиндзор пожал плечами.
— Черт побери, детка, зачем тебе вообще понадобилось ввязываться во все это?! Что Австралия может дать тебе такого, чего ты лишена в Америке? Мифическое алмазное месторождение какого-то старого психа?! Это тебе так необходимо?!
— Ну, для начала и это сгодится, — парировала Эрин. Она вздохнула и попыталась сформулировать то, что давно уже не давало ей покоя, но что она не могла облечь в конкретные слова. — После выхода «Арктической одиссеи» не было серьезного дела, которым бы мне хотелось заняться. В Арктике я успокоилась душой, вряд ли я бы могла и дальше жить там. Может, Австралия — это как раз место для меня. А может, и нет. Пока не побываю там, ничего наверняка сказать не могу.
— А как же Америка?
— Во всяком случае, с тобой я буду встречаться не реже, чем тогда, когда жила в Арктике.
— Детка…
— Я уже решила, — мягко перебила его Эрин. — Я вовсе не детка. Семь лет живу собственным умом.
Уиндзор на мгновение прикрыл глаза, затем посмотрел на дочь. Эрин сейчас так напоминала ему жену, которую он любил и потерял из-за пьяного ухаря-водилы, не сумевшего справиться с машиной на скорости девяносто миль в час.
— Я же говорил тебе, Нэн, — сказал после паузы Уиндзор. — Такая вот она у меня.
Он подошел к окну, демонстративно повернувшись спиной к двум женщинам, как бы давая понять, что отныне умывает руки.
— И у меня есть ребенок, — сказала Фолкнер, зажигая сигару. — Попади он в переплет, я тоже стояла бы сейчас у окна, давая возможность вашему отцу рассказать вам кое о чем, что не худо бы иметь в виду. Ваш отец — замечательный человек. Но он сторона заинтересованная.
Эрин молча наблюдала за тем, как Фолкнер несколько раз затянулась табачным дымом и продолжила.
— Давайте прикинем пару сценариев, — сказала Фолкнер. — Предположим, что Эйб был попросту выжившим из ума стариком, что у него на ферме, кроме коров и мух, ничего нет. тогда никаких проблем. Поезжайте в Австралию и уже там, на месте, решите, останетесь ли вы там жить, или вернетесь домой. Думаю, вы предпочтете второе, не так ли?
Эрин согласно кивнула.
— Сам по себе сценарий неплох, — сказала Фолкнер, взглянув в окно. — Я была бы только рада, если бы все так и получилось. Но интуиция мне подсказывает, что выйдет по-другому.
— Почему? Неужели только лишь потому, что вы и мой отец живете в мире, полном предательства и лжи?! Неужели именно поэтому и мой мир должен быть таким?!
— До тех пор, пока вы не сделались наследницей Эйба, у вас был выбор. Нынче выбора нет. Рассмотрим другой сценарий. Может быть, эти камни вовсе не из Австралии. Может, их вывезли из Намибии?