Алпамыш

Юлдаш Фазил

— Слово я тебе скажу от всей души.

Яблочко-лицо мое не засуши.

Мужа брат, как муж, его женою чтим,

Как мирза, отныне будешь мною чтим.

Только моего ягненка ты не бей,

Не глумись над ним, внемли мольбам моим.

Говорит невеста скорбная твоя:

Острым горем грудь распорота моя.

С плачем

между вас должна метаться я!

Милость окажи — дитя мое не бей!

Бракосочетанья правя торжество,

Зря над ним чинишь такое озорство… —

А Ултан опять камчой хлестнул его.

Матери глядеть на это каково!

Молвит Ай-Барчин Ултану снова так:

— В шелесте листвы есть ветра верный знак.

Плещет на ветру мой шелковый джелак.

Пред тобой дитя, а не могучий враг.

Гнев такой и крики для чего нужны?

Слишком далеко заходишь ты, дурак!..

Речь матери своей услыхав, льву подобен стал сердцем сирота Ядгар — и тоже слово сказал:

— Бей сильнее, бей! — черед покуда твой.

Плачу в скорбный день, поникнув головой.

Бей сильнее, бей, собачий гнев удвой, —

Сирота Ядгар что сделает с тобой?

Как-никак, в твоих руках покуда власть, —

Краденою властью наслаждайся всласть!.. —

А камча его, как дождь, как снег, сечет, —

Жаркий ливень слез из глаз его течет,

Только никакой пощады он не ждет.

Явится отец — и даст Ултан отчет!..

Бьет Ултан Ядгара, подлая душа!

К озеру Арпа он гонит малыша.

Рядом с ним шагая, тяжело дыша,

Давится слезами бедный Алпамыш.

Мальчика утешить хочет Лжекултай:

— Потерпи, сынок, что делать? — пострадай, —

Властвовать не вечно будет негодяй.

Ай, приди, весна! Скорее, снег, истай, —

Алпамыша месть, насильник испытай!..

Далека тропа на озеро Арпа!

Не видать в горах просветов до сих пор.

Каждый стон Ядгара — небесам укор.

Озеро синеет, зеленеет луг.

Вот он, тот старинный, тот чеканный лук!

Как

ему поднять многобатманный лук?

Но отец пришел ему на память вдруг, —

Сердце будто в нем разорвалось в тот миг,

Радости и страха испустил он крик, —

Поглядел на лук — безмерно лук велик, —

Тяжести подобной не потянет бык!..

Жалобно сиротка всем в глаза глядит:

От такой задачи кто освободит?

А Ултан его все хлещет, не щадит.

— Ну, тяни! — кричит он, словно тигр, сердит…

Лук берет Ядгар в две детских пятерни,

Бьет его Ултан: — Тяни, щенок, тяни! —

Молится Ядгар: — Э, боже мой, взгляни, —

Силу ты в меня отцовскую вдохни!.. —

Оплетен степной могучею травой,

Лук зарылся в землю, кверху тетивой.

Тужится Ядгар, мотает головой, —

То наляжет грудью, то нажмет плечом, —

Тяжесть одолеть не может нипочем.

Бьет его жестокий Ултантаз бичом,

Чем он чаще бьет, тем все больней удар, —

Сдвинуть лук бессилен сирота-Ядгар…

Алпамыш страдает, глядя на него, —

Мучит ведь без смысла гадина его!

Из последних сил свой сдерживая гнев,

В ярости немой как бы оледенев,

Смотрит на Ултана благородный лев,

Мнимый тот чабан, неузнанный султан:

Перед ним Ултан, конгратский лжесултан.

Э, как низок ты, разнузданный султан!..

Тщетно бился над тяжелым луком бедняжка Ядгар, — не мог он лук вытянуть, — людям в глаза опять с мольбою по очереди смотрит. Говорит сыну своему Алпамыш-Култай:

— Э, Ядгар, мой львенок, сын богатыря?

Жалостно в глаза людские смотришь зря!

Претерпи страданья, горд и духом тверд, —

Мужественным — будь, как твой отец-тюря!.. —

Словом он своим Ядгара укрепил:

Тот подумал: «Честь отца я посрамил!»

Спину во мгновенье мальчик распрямил,

На врага он взор презренья устремил, —

Ни одной слезинки больше не пролил.