Альтер Эго
Шрифт:
Первыми вспыхнули сухие листья каштана на въезде, огонь побежал по ним быстро, взметнулся на стену по стеблям дикого винограда и перекинулся на ворота. Деревянные створки вспыхнули так, словно это был сухой мох или опилки, а не толстые дубовые брусья. Оттуда пламя перескочило на дровяной сарай и рвануло в небо с неистовым ревом и шипением. Искры взвились в воздух и посыпались дождем на крышу дома, на карету, на дворовые постройки. Лошади взбесились и, сорвав ворота конюшни, бросились прочь, сбивая с ног двух псов, пытавшихся погасить огонь.
Во дворе кто-то кричал, слышалась брань, вопли:
А капли всё летели и летели, сыпались градом на двор, на деревья, на лужайку за домом...
Огонь танцевал неистово и яростно, и когда за их окном затрещали деревянные ставни, Рикард произнес, нехотя разжимая объятья:
— Нам пора уходить.
Подхватил Кэтриону на руки и, распахнув ногой дверь, вышел в коридор. Едкий дым уже полз со второго этажа и клубился под потолком. Наверху кто-то кашлял, но псам было теперь не до пленницы...
Кэтриона видела двух псов, лежавших в коридоре с перерезанным горлом, и выломанную заднюю дверь, но всё ещё казалось сном, странным и зыбким. На улице было темно и дымно, языки пламени вырывались с другой стороны дома, выхватывая из мрака ночи фигуры людей, что метались с ведрами, но никто не замечал беглецов.
Рикард быстрыми шагами пересек мощеную дорожку и скрылся в спасительной темноте зарослей жасмина. В другом конце двора в заборе оказалась дверь — запасной выход. Они выбрались на улицу. Со всех сторон бежали люди с ведрами, протарахтела пожарная карета. Но они не стали смотреть на объятый пламенем дом.
— Нас будут искать. Рошер узнает. Где мы сможем спрятаться теперь? — спросила Кэтриона, когда они взобрались на Барда.
Рикард одной рукой удерживая её за талию, прошептал на ухо:
— Я знаю одно место, где никто не помешает нам... поговорить.
Глава 24. Его история, её история
— Кто там в такой поздний час? — раздался голос из-за массивной деревянной двери, и небольшое окошко приоткрылось, но не сильно, видно было лишь фонарь с тусклой свечой внутри и контуры лица.
— Мне нужно поговорить с Настоятельницей Абертой.
— Кто её спрашивает?
— Передайте, что меня зовут Рикард. И я племянник Настоятельницы Ладдерис из Шерба. Скажите, что я тут с... женой, и нам нужна помощь.
— Ждите, — дверца захлопнулась.
— Это... Обитель Тары? — спросила шёпотом Кэтриона.
— Да, и тут нас точно никто искать не станет.
Они ехали долго. Было темно, и одни Боги знали, как Рикард видел дорогу. Кэтриона несколько раз проваливалась в забытьё, путая сон и явь, и ей казалось, что она вот-вот упадет с лошади, но её каждый раз удерживала рука Рикарда. Но в то же время ей хотелось, чтобы эта поездка никогда не закончилась. В темноте на пустой дороге вдали от всех, чувствуя спиной его тепло и крепкую руку на своей талии, она была почти счастлива.
И пусть Орден, печать, Зверь и всё остальное катятся к тварям в Дэйю!
Дверь распахнулась, и их пригласили внутрь.
Пока Рикард разговаривал с Настоятельницей, сестры отвели Кэтриону в лекарню, долго хлопотали над ней, обрабатывали рану и поили отваром. А потом оставили её в купальне.
Это
Кажется, единственное, о чем она сожалела перед тем, как Рошер собрался её убить, это о том, что после бешеной скачки по горам она так не могла толком помыться.
В купальне тепло и тихо журчит вода. Она горячая и бежит откуда-то из подземелий. Обители Тары всегда строили на горячих источниках. И пусть вода немного пахла железом, совсем как у Адды в Ирдионе, зато какое счастье лежать в ней недвижимо, чувствуя, как теплые струи омывают уставшее тело. Сестры набросали хвои и мяты и ещё каких-то трав, от которых клонило в сон и дышалось легко. И принесли кедровое мыло...
Как же мало нужно для счастья!
Кажется, она даже задремала.
— Ну, отдыхайте, не буду вам мешать, — разбудил её женский голос, раздавшийся из коридора.
А затем дверь открылась, и вошел Рикард, с кувшином горячего вина, двумя кружками и корзинкой груш.
— Что ты здесь делаешь? — воскликнула Кэтриона.
— То же, что и ты, собираюсь смыть с себя дорожную грязь.
— Прямо сейчас?!
— Ну, да.
Он быстро разделся, налил вина, нисколько не смущаясь, залез в большую каменную чашу с водой, в которой лежала Кэтриона, и протянул ей кружку.
— Это... Даже не знаю, что и сказать! — пробормотала она, почему-то смутившись, но кружку взяла.
— А что тут скажешь? Мы тут, вроде как, муж и жена, было бы странно мне караулить тебя под дверью. К тому же, насколько я помню, нам не в первой изображать супругов. Да и вообще... после всего, что с нами было, вид голого меня не должен тебя смущать, — он усмехнулся. — А вид голой тебя меня более чем устраивает! Или ты против?
Она открыла рот, чтобы что-нибудь возразить, но не нашла в голове ни одного подходящего аргумента. И вместо того, чтобы, как обычно, подшутить над ним и сказать, что она, конечно же, против, Кэтриона тихо ответила:
— Нет.
«Нектар правды», чтоб его! Он все ещё действует и не дает соврать, а Рикард знает и подтрунивает над ней!
Она снова смутилась и отхлебнула из кружки. Вино было сладким, сдобренным имбирем и гвоздикой, и ещё чем-то ароматным и незнакомым ей.
— И ты не принес с собой корзины со змеёй? Только груши? Последняя бутылка вина, распитая этим вечером, дорого мне встала, — произнесла она, чтобы сгладить нахлынувшее на неё смущение, глядя на Рикарда поверх кружки.
— Это потому, что ты сбежала от меня. Самым подлым образом. Ну и не будем напоминать о том, что Рошер - это твой... «дружок». Кажется, именно это слово ты очень любишь? — усмехнулся он.
— А ты действительно племянник Настоятельницы из Шерба или ты, как обычно, соврал?
Он намылил голову и произнес с закрытыми глазами, сидя в потеках пены, отчего показался Кэтрионе ужасно... милым.
— Я действительно племянник. Настоятельница Ладдерис — старшая сестра моей матери. А Настоятельница Аберта очень дружна с Ладдерис, и я даже её помню... кажется. Я вроде бы видел её в детстве... один раз. Но она хорошая добрая женщина, так что моя жалостливая история и фамильный перстень сделали свое дело.