Альтер Эго
Шрифт:
Трава редеет, проступая холмами красной глины, рекой, в разливах которой, рассыпаны острова, как пятна на шкуре болотной рыси... Заросшие камышом протоки, колышутся ленивой водой, а над ними летят бесчисленные утки...
... виноградники, сбегающие по холмам вниз и лиловые пятна лавандовых полей...
Таласса...
На холме люди, с мотыгами и лопатами, спешно копают землю. Здесь же стоит перемазанный Рикард, а рядом Бертран и князь
— ...погреб-то и провалился...
— ...дык, давно бы уже засыпали его...
— ...кто же знал-то, чего они вообще туда полезли?
— ...место тут нехорошее, чьи это кости нашли, а? Адриан говорил, да разбираться не стали, быстро закопали на старом кладбище.
— ...да хоть человеческие-то?
— ...а то! И череп был...
Из-под рыжей глины показываются чёрные балки обвалившегося потолка, словно гнилые зубы, а за ними провал, и оттуда раздается испуганный голос:
— Я здесь!
Девочка, вся перемазанная и с ободранными ногами, перепуганная, но живая. Бертран обнимает её, а Рикард стоит и молчит, только глаза у него горят, как сапфиры на чумазом лице. Наверное, в них слёзы, но он слишком горд, чтобы плакать.
Отец кричит на него, и Рикард уходит в сторону, стоит там, где обвалившийся кусок холма сполз в реку, а затем достает что-то из глины.
Зефери Текла смотрит на то, что он держит в руке.
— Что это?
Рикард разжимает ладонь — на ней золотой слиток, размером больше монеты.
— Нашел вот здесь...
Кэтриона чувствует, как сердце князя Текла наполняется чёрной водой.
Она сжала ручку ножа сильнее и прошептала:
— Дальше...
Вечерние сумерки полны пения цикад. Князь Текла входит в кабинет своего дома и его встречает леди Фиона.
— Он отказал мне, представляешь! — восклицает он, вытирая рукой вспотевший лоб, и меряет шагами кабинет. — Бертран мне отказал! Паршивец!
— Но это же наша земля! Отец Бертрана сам отдал этот холм твоему отцу! Вернее, погреб, конечно, но вместе же с холмом! Он же проиграл его в карты! — восклицает леди Фиона и тоже нервно ходит по кабинету.
— Да, но... бумагами-то они это не скрепили. Я всё перерыл, был у нотариуса, но не нашел!
— Но есть же свидетели! Есть же слово чести! Долг есть долг!
— Бертран говорит, что его отец в
— А он отдал?
— Да кто это видел?! — зло восклицает князь Текла, стягивает галстук и швыряет его на кушетку.
— Вот сколько раз я тебе говорила, вели поставить там изгородь! — восклицает леди Фиона. — А ты? «Да зачем портить пейзаж»! Была бы изгородь — никто бы и не возразил, что земля эта наша.
— Не начинай! — рычит Текла в ответ.
— И что нам теперь делать? Вот так запросто отдать им то, что по праву наше? Там ведь много золота? — спрашивает она вкрадчиво.
Князь падает в кресло и вытягивает ноги в сапогах на низкий мраморный столик.
— Я знаю, что делать... Этот Бертран не так прост, как хочет казаться, видел я у него кое-что...
— Что? Что ты видел? — леди Фиона присаживается на край кушетки.
— Его племянница. Каталина. Не простая это девочка, Фиа. И если Бертран хочет и дальше, чтобы никто о ней не знал, он отдаст нам этот холм. Я завтра поеду в Ирдион, поговорю с одним человеком.
— Зефери! В Ирдион? Упаси нас Боги от белых плащей!
— Не бойся, я же не зря жертвую Ордену на мелкие нужды из наших доходов. Пришла пора получить проценты.
Кэтриона разжала пальцы и открыла глаза.
Рикард сидел рядом, опустив голову. Забрал у неё нож и долго задумчиво вертел его в руках.
— Прости, — снова прошептала она.
— За что? — он посмотрел на неё грустным взглядом.
— Если я — это она, то всё это произошло из-за меня...
— Нет, Кэти, всё началось с того, что отец был одержим лекарством для мамы... Он искал его везде, и в итоге нашел тебя. В том, что он проболтался Крэду и украл тебя из Обители, нет твоей вины. И в том, что князь Текла оказался подлецом, тоже. Теперь я понимаю, что кричал Крэд моему отцу в тот злополучный день. Обвинял его в предательстве и в том, что он лишился всего. Крэд понял, что отец забрал тебя из Обители. А отец пригрозил ему, что расскажет прайдам о том, что Крэд хотел утаить от них найденный Источник. Всё могло бы обойтись мирно, но Крэд видимо, испугался, что Магнус его снова разжалует, и решил убрать все следы. Теперь уже неважно, Кэти... Всё это совсем, совсем неважно...
Он отшвырнул нож, встал и снова отошел к окну. Стоял, долго разглядывая небо, по которому бежали легкие облака.
— Я хочу узнать ещё кое-что, — произнесла Кэтриона, снова взяв в руки медальон аладира. — Что Крэд сделал с матерью девочки...
— Ты уверена, что хочешь это увидеть, Кэти? — Рикард обернулся. — Он ведь, наверняка, сжег её на костре. Как ты вообще можешь видеть это всё каждый раз?
Он посмотрел на неё с состраданием.
— Я привыкла к чужой боли, — ответила она тихо.