Альтер Эго

Зелинская Ляна

Так учат в Ирдионе.

Тебе должно быть безразлично выживешь ты или умрешь.

Один удар, второй удар, шаг влево, шаг назад. Простой расчет. Выпад, еще один, шаг вправо. В голове пусто, только отсчет, словно качающийся маятник.

Рыцарь Ирдиона не боится умереть. Он вообще ничего не боится.

«Без любви, без жалости, без страха».

Удар, еще удар, обманный ход, выпад. Есть!

Баритта вошла в бок Драдда. Жаль, что лишь по краю, распорола кожу и немного мышцы. И Кэтриона быстро отскочила.

— Сучка! — взревел Драдд. — А вы чего

стоите, болваны?

Она моргнула, на мгновенье увидев Дэйю — вокруг всё пылало алым.

***

Рикард остановился и спрыгнул с лошади.

Устал, да и подпругу подтянуть не мешало, седло стало ерзать, того и гляди свалится. Три дня пути почти без остановок от самой Рокны. Только ночевки да короткие перекусы.

Жирная красная глина Побережья, виноградники и оливковые рощи сменились пшеничными и ячменными полями, вишневыми садами и пастбищами. И чем ближе он подбирался к горам, тем холоднее становилось. Появились пятна лесков и холмы, и к середине третьего дня пути небо затянуло серым. Ветер с востока гнал тяжелые мохнатые облака, рвал желтеющий лист с ясеней и клёнов, и Рикард чувствовал — к ночи соберется дождь. Не плохо бы и заночевать в приличном месте и выспаться, как следует. А ещё лучше — попасть в Лисс, большой город, в который, если постараться, он успеет приехать к вечеру.

Конь ему достался отличный — сильный жеребец рыжей масти, норовистый, но крепкий, хоть и выложил он за него приличную сумму. А седло и сбруя были так себе — подарок от предыдущего хозяина, как говорится: «На тебе, Боже, что себе негоже». Но Рикард тогда торопился и менять их не стал.

А зря.

Он подтянул подпругу и уже было собирался снова вскочить в седло, но на разбитой телегами дороге увидел кое-что любопытное…

Присел, рассматривая отпечаток копыта в густой пыли.

— Какая удача! — усмехнулся, всё еще не веря своим глазам.

Дубовый листок на подкове — клеймо старого таврачьего мастера — кузнеца, которому доверял Рикард своего Барда. И это клеймо — редкость. На одной из подков лист был чуть изогнут. Это Бард — сомнений не осталось.

Дорога была оживленной. Впереди развилка на Ирмелин, Брох и Лисс, и по северному тракту ехало множество обозов, телег, карет и просто конных, но следы были свежими: вот только что перед ним проскакал почтовый курьер весь в мыле, а эти следы шли поверх. Значит, и часа не прошло.

— Ну, держись, ведьма! — весело воскликнул Рикард, вскочил в седло и помчался вперед, время от времени поглядывая вниз — не исчез ли след. Но след уверенно вел его к постоялому двору.

Тот стоял за развилкой вначале деревни, там, где речушка, заросшая тальником, делала петлю, оставляя по обе стороны заливные луга, а новый бревенчатый мост с перилами был переброшен через неё прямо напротив постоялого двора. Рикард набросил поводья на крюк и прошел вдоль коновязи.

— Здравствуй, пропажа! — он остановился возле Барда, дав ему предварительно обнюхать свою руку. — Я по тебе скучал!

Конь негромко заржал, мотнул головой и пожевал губами край его плаща. Рикард

усмехнулся. И настроение у него сделалось вдруг преотличным, сердце забилось радостно, и даже в носу защекотало, как от игристого вина. И веселость эта была какой-то странной. Рад встрече с Бардом? Да, но… Показалось, он обрадовался совсем другой встрече.

Эрионн.

Хотя, с чего бы?

Просто показалось. Но теперь он не будет таким дураком.

— Жди здесь, — он похлопал Барда по шее, — мне нужно поболтать кое о чем с твоей новой хозяйкой. Надеюсь, она хорошо тебя кормила!

Памятуя о двух последних встречах, он хотел сначала заглянуть в окно и оценить обстановку, убедиться, что это действительно она. А потом хорошо бы устроить дамочке засаду на дороге, там, где им никто не помешает — поговорить по душам. Но, услышав доносившийся откуда-то из-за построек звон клинков, он обошел дом, амбар, и, повернув за угол длинной конюшни, оказался на заднем дворе.

Поленницы дров, старые бочки, плетеный заборчик из рассохшейся лозы и две телеги, уткнувшиеся оглоблями в кусты, а дальше двор спускался вниз к реке и переходил в выкошенный луг. Рикард прислонился плечом к стене, развязал тесемки плаща и усмехнулся криво, пробормотав:

— Да кто бы сомневался!

Она была там. А их было восемь, и они её окружали.

Восемь хорошо вооруженных мужчин. Судя по одежде и повадкам — псы. Они почти загнали её в угол между стеной конюшни и телегой, но взять не могли. Она дралась отчаянно и быстро. Настолько, что Рикард залюбовался невольно тем, как она умудрялась отражать атаки одновременно троих нападающих спереди и того неудачника, который пытался набросить на неё сеть. Он влез на телегу, но сено, на котором он стоял, всё время съезжало, и он только мешал остальным, размахивая руками.

А у неё в одной руке баритта, в другой — черенок от вил или лопаты, и тем и другим она владела виртуозно. Длинные волосы, стянутые в хвост, растрепались, и лицо раскраснелось. Без маски на свету Рикард видел её впервые.

И Дуарх бы его побрал, если она не была красивой!

Тут же валялись её плащ и сумка. И трое из псов уже оказались ранены, но этот бой закончится явно не в пользу Эрионн — её левая рука была вся в крови. Её крови.

Благоразумие шептало — не вздумай! Не вздумай ввязываться в эту драку с псами!

Но, кажется, посылать благоразумие к демонам последнее время вошло у него в привычку. Он оттолкнулся от стены, доставая кинжал и баритту, швырнул плащ на землю и крикнул, махнув рукой в сторону мужчины с сетью:

— Бог в помощь, милорды! Собрались порыбачить?

В бою наступила пауза. Псы обернулись, держа оружие наготове. Сосредоточенные и злые.

— Милорд, не стоит вам… тут находиться, — произнес один из них, высокий, жилистый, в рубахе нараспашку, залитой кровью.

— Господа, ну что это, - он развёл руками, - ввосьмером на одну женщину? Я знал, что у псов плохие манеры, но чтобы настолько…