Альтернативы «российского прорыва»
Шрифт:
Таким образом, длительный спор двух концепций развития, безусловно, не может быть просто отброшен. За ним стоят слишком большие и напряженные усилия больших мыслителей. Но для того чтобы этот спор в должной степени был учтен при выборе стратегии развития, необходимо найти рамки компромисса между этими принципами.
Здесь уместно отметить неоднозначный статус понятия «компромисс», необходимого для дальнейшего поиска путей выработки эффективной стратегии. В нашем отечественном дискурсе зачастую понятие «компромисс» связано с негативными коннотациями, с отказом от принципиальной, единственно достойной позиции. Стереотипом является выражение «стороны вынуждены были пойти на компромисс». Здесь явно видно влияние «телеологических» принципов, характерных для большинства периодов нашего исторического развития.
В других традициях дискурса присутствует иное отношение к этому понятию: «стороны достигли компромисса», т. е. взаимоприемлемого баланса своих целей и интересов. Таким пониманием, тесно связанным с «генетическим» подходом, мы и дальше будем
Российский опыт: стремление к прорыву против предостережений реалистов. Спор между сторонниками телеологии и генетики не обошел и наше Отечество. Наше обсуждение лишь очередной виток долгой российской дискуссии о соотношении этих двух принципов. Одной из причин, по которым эта дискуссия в нашем обществе приобрела особо острый характер, являлся высокий статус нравственных принципов, который они постепенно приобретали со второй половины XVIII в. Замечательный анализ этого процесса был проведен С. Экштутом [75] .
75
Экштут С.А. В поиске исторической альтернативы: Александр I. Его сподвижники. Декабристы. М.: Россия молодая, 1994.
В качестве яркого примера социальной рефлексии соотношения двух принципов уместно привести пример продвижения Екатериной Великой положений своего Наказа, обернувшегося жестким столкновением доктринерской политики с реальной жизнью. Вдохновленная идеями Просвещения, Екатерина II, собирая выборных в Комиссию, была убеждена, что «Слово мудреца» дошло до престола Екатерины, до него дойдут и «тайные желания народа». Но «наказы», привезенные с собой депутатами из провинции, спустили Екатерину с небес на землю. На этой земле она все прочнее укреплялась по мере того, как развертывалась перед ней поставленная ею пьеса. Прошло немного времени и Наказ (вдохновленный идеями Беккариа) начал ей представляться «болтовней» [76] .
76
Милюков П.Н. Очерки истории русской культуры. М.: РОССПЭН. 2010. Т. 2. Ч. III. C. 313.
Вопреки распространенным стереотипам, наши монархи не были «недоучками», не понимавшими необходимости решения «крестьянского вопроса», реформирования крепостного права. Скорее, они хорошо помнили формулу «правление в России есть самодержавие, ограниченное удавкою», принадлежащей писательнице Жермене де Сталь. «Генетическая» озабоченность политическими последствиями реакции высших слоев на планируемые преобразования обусловила то, что Николай I не выносил данную проблему на широкое обсуждение, а создавал для выработки такого рода проектов «секретные комитеты», а Александр Освободитель принял компромиссную формулу реформ, воспринятую «прогрессивной общественностью» как «обман» и «ограбление». Но проведенная реформа далеко не была принята и «барами», как справедливо отметил Н.А. Некрасов, она ударила «одним концом по барину, другим по мужику» [77] .
77
Некрасов Н.А. Кому на Руси жить хорошо. М.: ЭКСМО, 2018.
Наше общественное мнение, воспитанное на последовательной верности принципам, было крайне далеко от соображения, что хороший закон не только тот, что удовлетворяет всех, но и тот, что равно не удовлетворяет конфликтующие стороны.
Но была и другая, более «генетическая» позиция в отношении проведенной реформы [78] . Крупный государственный чиновник, хорошо знавший все перипетии подготовки реформ, писал: «Припоминая всю горечь условий, в которых они (крестьяне. – И. Д.) находились доселе, и взвешивая те последствия, которые влечет за собою для них нынешняя реформа, невольным образом спрашиваешь себя: возможно ли, естественно ли, чтоб сердца их не раскрылись при вести о новом воскресении, о новом сошествии Христа во ад для освобождения душ их? Возможно ли, чтобы эта добрая, неслыханная весть не потрясла их до глубины души, чтобы при получении ее они сохранили все благоразумие, все хладнокровие?
78
Салтыков М.Е. Несколько слов об истинном значении недоразумений по крестьянскому делу. Революция против свободы. Сборник / сост. И.Е. Дискин. М.: Европа, 2007. С. 79–87.
Конечно, было бы приятно и весело слышать, что крестьяне, выслушав эту весть, оделись в синие армяки, а крестьянки в праздничные сарафаны, что они вышли на улицу и стали играть хороводы… с тем, чтобы на другой день вновь благонравно приняться за исполнение старых обязанностей.
Но увы! Как ни соблазнительна подобного рода идиллия, едва ли, однако ж, она возможна на деле. Всякий благоразумный помещик поймет, что требование такого нерушимого благонравия не только неуместно, но даже несправедливо; что оно не согласно с условиями человеческой
79
Салтыков М.Е. Несколько слов об истинном значении недоразумений по крестьянскому делу. Революция против свободы. Сборник. С. 80–82.
Здесь со всей отчетливостью видно, как основательная оппозиция «телеологии» и «генетики» превращается в трагифарс – противостояние между возвышенными мифами и прозой реальной жизни. Трагифарс, за который так дорого заплачено.
В рамках нашего обсуждения нет возможности обойти вопрос о социальной силе, выступавшей прочной нравственной опорой определенному направлению «телеологии» – российскому нигилизму. Двести лет русская интеллигенция пестовала традиции нигилизма. Противостояние государству – нравственный императив интеллигента. Социальный статус – в большой мере производная градуса оппозиционности.
Эту позицию ярко выразил П.Б. Струве: «Интеллигентская доктрина служения народу не предполагала никаких обязанностей у народа и не ставила ему самому никаких воспитательных задач… Вне идеи воспитания в политике есть только две возможности: деспотизм или охлократия… В основе лежало представление, что “прогресс” общества может быть не плодом совершенствования человека, а ставкой, которую следует сорвать в исторической игре, апеллируя к народному возбуждению» [80] .
80
Струве П.Б. Интеллигенция и революция. Вехи. Сборник статей. М.: Новости, 1990. С. 144.
Проблема социальных предпосылок общественных преобразований, их наличия или, напротив, отсутствия не обошла и дискуссии в ходе рождения нашей социал-демократии. На II съезде РСДРП присутствовали большие социальные мыслители и они, конечно же, не могли обойти эту проблему, занимавшую в этот период умы их коллег в Европе.
В ответ на сомнения Г.В. Плеханова о наличии в России необходимых культурных предпосылок для проведения социалистических преобразований В.И. Ленин парировал: «Если для создания социализма требуется определенный уровень культуры (хотя никто не может сказать, каков именно этот определенный “уровень культуры”, ибо он различен в каждом из западноевропейских государств), то почему нельзя начать сначала с завоевания революционным путем предпосылок для этого определенного уровня, а потом уже на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя двинуться догонять другие народы» [81] .
81
Ленин В.И. Выступление по аграрному вопросу на II съезде РСДРП. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 380.
Сегодня у нас уже достаточно аргументов, как за, так и против этой «телеологической» стратегии В.И. Ленина. Главной проблемой реализуемости этой стратегии была возможность последовательного следования ее целям в реальных социальных условиях. Да и сама эта стратегия, уступая реалиям, претерпела существенные изменения.
Так, Н.А. Бердяев, рассматривая идеологические корни русской революции, реализовавшей ленинскую стратегию, писал: «Этот “ортодоксальный” марксизм, который в действительности был по-русски трансформированный марксизм, воспринял прежде всего не детерминистическую, эволюционную (sic! – И. Д.), научную сторону марксизма, а его мессианскую, мифотворческую революционную сторону, допускающую экзальтацию революционной воли, выдвигающую на первый план революционную борьбу пролетариата, руководимого организованным меньшинством, вдохновленным сознательной пролетарской идеей. Этот ортодоксальный, тоталитарный марксизм всегда требовал исповедания материалистической веры, но в нем были сильны и идеалистические элементы. Он показал, как велика власть идеи над человеческой жизнью, если она тотальна и соответствует инстинктам масс (sic! – И. Д.)… И Ленин показал на практике, что это возможно. Он совершил революцию во имя Маркса, но не по Марксу. Коммунистическая революция в России совершалась во имя тоталитарного марксизма, марксизма как религии пролетариата, но в противоположность всему, что Маркс говорил о развитии человеческих обществ» [82] .
82
Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма // Бердяев Н.А. Избр. труды. М.: РОССПЭН, 2010. С. 327.