Альтернативы «российского прорыва»

Дискин Иосиф

При всем огромном уважении автора к тем, кто живет подвижнической жизнью ради «града небесного», сложившемся в результате повседневного общения с религиозной общественностью, видными теологами, в данной работе нет возможности более подробно рассматривать этот круг принципов [59] .

Но ради справедливости следует добавить, что «российский прорыв» – необходимое условие реализации своих желаний и для приверженцев стремления «к царствию небесному». Наша собственная история показывает, что глубокий национальный кризис – почти неизбежная альтернатива «российскому прорыву» – вряд ли окажется благоприятным временем для благостной религиозной жизни. Для религиозного фанатизма, быть может, но для подлинно религиозной жизни вряд ли.

59

Автор с 2014 г. является председателем Комиссии Общественной палаты

Российской Федерации по гармонизации межнациональных и межрелигиозных отношений.

Оппозицией такого рода устремлениям к установлению на Земле принципов «царствия небесного» со временем стали выступать рациональные конструкции.

Здесь уместно привести слова Гоббса – основоположника этого умозрения, на авторитет которого ссылаются и по сию пору: «Под свободой, согласно точному значению слова, подразумевается отсутствие внешних препятствий, которые нередко могут лишить человека части его власти делать то, что он хотел бы, но не могут мешать использовать оставленную человеку власть сообразно тому, что диктуется ему его суждением и разумом.

Естественный закон (lex naturalis) есть предписание или найденное разумом общее правило, согласно которому человеку запрещается делать то, что пагубно для его жизни или что лишает его средств к ее сохранению, и упускать то, что он считает наилучшим средством для сохранения жизни» [60] .

Следует обратить внимание на то, что вся эта система размышлений базировалась на том, что в основе человеческой природы лежит его разум. Важно также указать на то, что основополагающие философские концепции того периода довольно строго ориентировались на принцип монизма [61] . Здесь можно указать на тот парадокс, что антиклерикально настроенные мыслители следовали принципу, сформированному под влиянием иудео-христианского философского сознания, последовательно отстаивавшего принципы монизма и рассматривавшего отступление от него как интеллектуальную слабость.

60

Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Гоббс Т. Соч.: В 2 т. М.: Мысль, 1991. Т. 2. С. 94.

61

Монизм (от др.-греч. – один, единственный) – философское воззрение, согласно которому разнообразие объектов в конечном счёте сводится к единому началу или субстанции, см.: ru.wikipedia.org

Но уже в период эпохи Просвещения, в рамках общего нормативного тренда этой эпохи, связанного с тотальной апелляцией к разуму, получили развитие взгляды, выходящие за рамки монизма и связанные, наряду с разумом, с большим количеством разнообразных, как мы сегодня сказали, генетических факторов. Так, Монтескье писал: «Закон, говоря вообще, есть человеческий разум, поскольку он управляет всеми народами земли; а политические и гражданские законы каждого народа должны быть не более чем частными случаями приложения этого разума.

Эти законы должны находиться в таком тесном соответствии со свойствами народа, для которого они установлены, что только в редких случаях законы одного народа могут оказаться пригодными для другого народа…

Они должны соответствовать физическим свойствам страны, ее климату – холодному, жаркому или умеренному, – качествам почвы, ее положению, размерам, образу жизни ее народов – земледельцев, охотников или пастухов – степени свободы, допускаемой устройством государства, религии населения, его склонностям, богатству, численности, торговле, нравам и обычаям, наконец, они связаны между собой и обусловлены обстоятельствами своего возникновения, целями законодателя, порядком вещей, на котором они утверждаются» [62] .

62

Монтескье Ш.Л. Избр. произведения. О духе законов. Гл. III: О положительных законах, http://e-libra.ru/read/314288-izbrannie-proizvedeniya-o-duhe-zakonov.html

Эти соображения Монтескье продвигают нас к необходимости более широкого понимания комплекса условий, в которых формируются ценности и нормативные представления.

Вершиной представлений, связанных с последовательной ориентацией на роль разума в выработке нормативных представлений, принято считать взгляды Иммануила Канта: «Понятие свободы – это чисто понятие разума, которое именно поэтому трансцендентно для теоретической философии, т. е. ему не может соответствовать ни один пример из возможного опыта; следовательно, оно не составляет предмет возможного для нас теоретического познания и имеет значение вовсе не как констуитивный, а только как регулятивный принцип, а именно как чисто негативный принцип спекулятивного разума; в практическом же применении разума оно доказывает свою реальность при помощи

практических основоположений, которые в качестве законов доказывают причинность чистого разума независимо от всех эмпирических условий определения произвола (от чувственного вообще) и наличие в нас чистой воли, в которой берут свое начало нравственные понятия и законы» [63] .

63

Кант И. Метафизика нравов: В 2 ч. // Кант И. Соч.: В 6 т. М.: Мысль, 1965 (Серия: Философское наследие). Т. 4. Ч. 2. С. 129.

В нашем анализе трудно пройти мимо взглядов К. Маркса, продолжающих оказывать свое влияние на природу нормативных представлений: «В отношении каждой отдельной личности обнаруживается, чем является здесь всеобщий закон. Гражданское общество и государство оторваны друг от друга. Следовательно, и гражданское общество оторвано от гражданина как члена гражданского общества. Человеку, таким образом, приходится подвергнуть самого себя существенному раздвоению. Как действительный гражданин он находит себя в двойной организации: в бюрократической, – она представляет собой внешнее формальное определение потустороннего государства, правительственной власти, не затрагивающей гражданина и его самостоятельной действительности, – и в социальной, в организации гражданского общества» [64] .

64

Маркс К. Критика гегелевской философии права, см.: https://www.civisbook.ru/files/File/Marks_K%20kriike.pdf

Здесь следует обратить внимание на постулирование фундаментального разрыва между государством, с одной стороны, и гражданским обществом, с другой. В то же время здесь уже можно видеть истоки последующих социологических воззрений, связанных с дифференциацией ролевых установок личности, в частности, различных ее ролей в рамках государства и гражданского общества.

Развитие социальной мысли на рубеже XIX и XX вв. привело к появлению взглядов, когда прежние оппозиции перестали быть основополагающими, когда стала возможной критика абсолютизации роли разума. Так, В. Ключевский оппонировал этому умозрению: «Человеческое общежитие создается не одними потребностями разума; едва ли естественно подчинять все силы деспотизму одного из них и едва ли человечество можно превратить в логический прибор или пустынь с философским уставом» [65] .

65

Ключевский В.О. Неопубликованные произведения. М., 1983. С. 202.

При обсуждении телеологических представлений было бы странным представлять их развитие в качестве единой магистрали. Здесь так же, как и при формировании телеологических концепций, присутствовали теоретические конструкции, основанные на спекулятивных представлениях, граничащих с мифологизацией источников норм общественного функционирования. В качестве их примера можно обратиться к взглядам М.А. Бакунина, который выступал жестким оппонентом философскому мейнстриму своего времени: «Для предупреждения недоразумений считаем, однако, необходимым заметить, что то, что мы называем идеалом народа, ничего не имеет подобного с теми политически-социальными схемами, формулами и теориями, выработанными помимо народной жизни досугом буржуазных ученых и полуученых и предлагаемыми милостиво невежественной толпе как необходимое условие их будущего устройства…

Наука, самая рациональная и глубокая, не может угадать формы будущей общественной жизни. Она может определить только отрицательные условия, логически вытекающие из строгой критики существующего общества. Таким образом, социально-экономическая наука при такой критике дошла до отрицания лично-наследственной собственности и, следовательно, до отвлеченного и, как бы сказать, отрицательного положения собственности коллективной, как необходимого условия будущего социального строя. Таким же путем дошла она до отрицания самой идеи государства и государствования, т. е. управления общества сверху вниз, во имя какого бы то ни было мнимого права, богословского или метафизического, божественного или интеллигентно-ученого, вследствие того пришла к противоположному, а потому и отрицательному положению – к анархии, т. е. самостоятельной свободной организации всех единиц или частей, составляющих общины, и их волной федерации между собой снизу вверх, не по приказанию какого бы то начальства, даже избранного, и не по указаниям какой-либо ученой теории, а вследствие совсем естественного развития всякого рода потребностей, проявляемых самой жизнью» [66] .

66

Бакунин М.А. Государственность и анархия, см.: http://www.rulit.me/books/gosudarstvennost-i-anarhiya-read-258274-104.html