Аля, Кляксич и Вреднюга
Шрифт:
Ты бы слог сложить не смог без него, поверь мне, друг!
Итак, Кляксич был посрамлён. Да здравствует наука!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
– Ну вот и славно, - сказал Грамотейка.
– Теперь уже двоек станет поменьше. Ребята будут правильно делить слова на слоги и переносить слова тоже будут как полагается.
Но не успел он это выговорить, как послышались чьи-то вопли:
– Грамотейка, скорее, скорее, на помощь!
Прямо к ним на полянку вприпрыжку неслись... зайцы. И зайчиха-бабушка, и заяц-дедушка, и зайчиха-мама,
– Что случилось? Откуда вы?
– удивился Грамотейка.
– Мы с тридцать третьей страницы!
– задыхаясь, начал объяснять папа-заяц.
– Мы себе там мирно жили на картинке, а рядышком имел своё жительство Мягкий знак. Добрый такой, мягкий, обходительный. Зайдёт, бывало, говорит «Желаю здравствовать», уходит, мол, «Я вам кланяюсь». Или спросит: «Не надо ли чем помочь? Может, нужна морковь? Может, картофель? А может, кочанчик капустки прикатить, деток покормить?»
– Ну а дальше-то что?
– не понял их тревоги Грамотейка.
– Да как что? Мы же и говорим, Мягкий знак... Ой, у тебя гости, Грамотейка! Может, они помогут, а?
– Мы за тем здесь и находимся, чтобы помочь, - солидно ответил Антон, хотя в первый раз в жизни ему довелось разговаривать с зайцами.
– Только постарайтесь сначала объяснить, что случилось.
– На вашей тридцать третьей странице, - добавила Аля.
– Они пришли все!
– А Кляксич и говорит!
– А Вреднюга-то, Вреднюга, цап его прямо за вихры и в мешок, в мешок его, да ещё и верёвкой завязал.
Зайцы затараторили, перебивая друг друга, торопясь всё рассказать, но разобрать, что они говорят, было просто невозможно.
– Тише!
– прикрикнул на них Грамотейка.
– Ну-ка, кто-нибудь один. Давай-ка ты, заяц-папа, снова да ладом, всё по порядку.
– Так вот я и сообщаю вам, - проговорил заяц-папа.
– Мы себе сидели на брёвнышке, бабушка вязала к зиме зайчаткам варежки, дедушка читал газету «Лисьи Вести», а я...
– Кому это нужно знать, - перебила его зайчиха-мама.
– Ну да, дорогая, ты, как всегда, права, - согласился с ней заяц-папа.
– Так вот сидим мы, значит это, на брёвнышке, и вдруг видим, вваливается на нашу тридцать третью страницу вся компания - господин Кляксич...
– Образина несчастная, - пробормотал заяц-дедушка.
– Не перебивайте меня, папаша, - попросил заяц-папа.
– Так вот, - продолжал он, - Кляксич и говорит Помарке:
«Надо же что-то сделать с этим самым Мягким знаком. Если его не будет в положенном месте, представляете себе, КЕ1КЗ.Я будет путаница! Уж двоечек-то образуется в тетрадочках, двоечек!»
И он даже потёр свои навеки перемазанные в чернилах руки.
А Помарка отвечает:
«Что я с ним могу сделать? Ну разок неправильно напишу, ну перечеркну. Помарка она и есть помарка».
«Не помощники вы, а так, рухлядь какая-то», - рявкнул на него Кляксич,
«Ну, Вреднюга, - сказал Кляксич, - давай, действуй».
«Я не хочу, - захныкал Вреднюга.
– Я несчастный такой. Никто меня никогда не понимал. Я всегда хотел как лучше, а у меня всегда получалось как хуже».
– Тут он даже чуть не заплакал, - вставила зайчиха-мама.
«Мне так хочется, чтоб меня погладили по головке и сказали бы мне «Лапушка», - говорил Вреднюга, - продолжал рассказ заяц-папа.
«Вот ты и будешь Лапушкой, - ухмыльнулся Кляксич, - когда оставишь мне весь первый «Б» на второй год!»
«Вы мне обещаете?
– прохныкал Вреднюга.
– Меня правда будут звать Лапушкой? »
«Честное слово злодея», - отрезал Кляксич.
И тогда... и тогда Вреднюга, как я уже сказал, схватил Мягкий знак прямо за вихры - ив мешок. И они все поволокли его куда-то. А бабушка - она у нас дальнозоркая, успела только разглядеть, что на мешке написано «СОЛЬ».
– Какая соль? Почему вдруг - соль?
– недоумевал Грамотейка.
– Неизвестно, какая и почему, - вздохнул заяц-папа, завершая свой драматический рассказ.
Аля и Антон переглянулись.
– Антош, ты только представь себе, - сказала Аля, - что может получиться! Вот продиктует Юлия Викторовна: «В шахте добывают каменный уголь», а ребята напишут «каменный угол», и тогда уж ничего не поделаешь, пойдут шахтёры и будут этими самыми... ну, как их?
– Отбойными молотками, - подсказал Антон.
– Ну да. Отбойными молотками отколачивать все углы у каменных домов! Ужас какой-то! Сколько домов рухнет!
– Плохо, конечно, когда корабль садится на мель, - добавил Антон.
– Ну а если мель превратится в мел, в меловую гору, например? Корабль налетит на неё и разобьётся!
Все - и гласные, и согласные, и зайцы, и даже сам Грамотейка вопросительно смотрели на Алю и Антона.
– Алька, надо действовать!
– решительно сказал Антон.
– Ведите нас на свою тридцать третью или какую хотите страницу, - обратился он к зайцам. И под предводительством зайца-папы, в сопровождении всего заячьего семейства и Грамотейки они пошли выручать Мягкий знак, хотя как это сделать, никто пока что не имел понятия.
Зайцы повели их сначала по узенькой тропочке, потом пересекли просёлочную дорогу, по которой только что проехал и сильно напылил грузовик с сеном, затем свернули в лес. Пробежав немного по лесной дорожке, они вдруг неожиданно остановились.
– В чём дело?
– спросил, подходя к ним, Грамотейка.
– Здесь под кустом - мешок, - прошептал заяц-папа.
– Кажется, это тот самый, - добавила зайчиха-бабушка.
Действительно, под ореховым кустом лежал мешок с надписью «Соль», а из него неслись жалобные звуки: