Алые Евангелия

Баркер Клайв

— Черт возьми, Сэм, — сказал Гарри.

— Боже, Гарри. Слышу, слышу.

— Повеселился…

— Я еще не кончил.

— Как насчет того, чтобы найти другую девушку на другой улице?

Говоря это, Гарри оглянулся на козу, а затем на открытую дверь. Синее пламя свечей осмелилось выплыть на улицу, будучи отделенным от фитиля и воска. Они освещали путь для чего-то. Нутро Гарри подсказало ему, что он не хочет быть рядом, когда что-то наконец-то появится.

— О, ты молодец, — сказал Мерзавчик шлюхе. — Я имею в виду, очень хороша. Лучше моего гребаного шурина. Он усмехнулся

сам себе.

— Хватит, — сказал Гарри и спустился вниз, потеряв из виду и освещённый дверной проем, и козу, хватая Мерзавчика за плечо, укрытое пиджаком. Гарри потянул, девушка упала вперед, приземлившись на руки, пока Д'Амур тащил Мерзавчика вверх по лестнице.

— Что происходит? — потребовала она. — Что такое, вы загребете меняшь?

— Заткнись, — тихо произнес Гарри. — Не заберем. Но если я когда-нибудь увижу тебя в этом квартале снова…

В тот момент раздался несчастный вопль козы, который длился целых три секунды, и эхом разнесся в противоестественно неподвижном ночном воздухе. Затем звук внезапно оборвался, оставив их снова в тишине.

— Твою мать. Черт. Черт, — протараторил Гарри.

— Что это было? — спросил Мерзавчик.

— Коза.

— Чего? Я не видел ни какой козы…

— Мерзавчик?

— А?

— На счет три мы бежим к машине, хорошо?

— Х-хорошо. Но…

Гарри вмешался, прошипев. — Никаких но, Мерзавчик. Смотри на машину и продолжай смотреть на неё пока не окажешься внутри, и мы ни уберемся отсюда. Шаг влево, шаг вправо, и мы трупы.

— Гарри, чё..?

— Доверься мне. А теперь — вперед.

— О, Боже, молнию заело.

— Забудь про свою гребаную молнию. Никто не собирается смотреть на твой член, обещаю. Давай, двигай.

Мерзавчик побежал. Гарри, не отставая от него, посмотрел вниз по улице, тихо подбираясь к машине. Козье горло было вспорото, но он не спешил умирать. Его забойщик, облаченный в мантию, стоял там, держа бьющееся животное за ноги, голова животного была откинута назад, так чтобы расширить разрез на горле и ускорить поток крови.

Жизненная сила покидала козу рывками, как вода из неисправного крана. Однако там присутствовали не только коза и мясник. Был третий член вечеринки, стоявший спиной к к Гарри. Пока Гарри пересекал улицу в направлении машины, тот повернулся, чтобы посмотреть назад. Гарри мельком взглянул на его лицо — мазок бесформенной плоти, как кусок глины, отброшенной за ненадобностью — до того, как человек не окунул руки в фонтанирующую кровь козы.

Мерзавчик преодолел полпути до машине, а затем, вопреки указанию Гарри, посмотрел на неприглядную сцену. Она заставила его замереть. Гарри переложил пистолет справой руки в левую, а правой крепко схватил Мерзавчика за руку.

— Пошли.

— Ты видел это?

— Пошли, Мерзавчик.

— Так неправильно, Гарри.

— Как и требовать минет от сбежавшего подростка.

— Это другое. Люди не могут забивать гребаных коз на улице. Это чертовски омерзительно. Мерзавчик вытащил свой пистолет. — Эй, вы, двое дегенератов с козой. Не двигаться, вашу мать. Вы оба арестованы.

Сказав это, он начал приближаться к ним. Гарри выругался себе под нос и последовал за ним. Где-то

поблизости, не более двух-трех кварталов от них, уханье сирены скорой помощи напомнило Гарри, что каким-то образом рациональный мир все еще находится в паре шагов от этой жуткой сцены. Но Гарри знал, что это не имеет значения. Такие деяния, все кусочки единой непостижимой тайны, укрывали себя покровом, препятствующем проникновению взглядов обывателей. Если бы Мерзавчик был один, он, скорее всего, проехал бы мимо этой гротескной сцены, даже не заметив её.

Он увидел только потому, что Гарри был с ним, и понимание этого факта засело камнем в кишках Гарри.

— Эй, придурки, — окликнул Мерзавчик, его крик эхом заметался туда-сюда между фасадами заброшенных зданий. — Прекращайте это дерьмо.

Двое мужчин в ответ сделали худшее из возможного: они подчинились. Гарри вздохнул, когда мясник позволил козе упасть на землю, ее черные ноги все еще подергивались. А глинолицый мужчина, умывавший руки в крови, распрямился и повернулся лицом к двум полицейским.

— О, Боже во плоти, — пробормотал Мерзавчик.

Гарри увидел причину богохульства Мерзавчика; то, что две минуты назад было неопределенным комком плоти, начало самоорганизовываться. Глиноподобная материя, которую Гарри сначала увидел, теперь преобразилась; там был почти нос, почти рот и два отверстия, похожие на отпечатки больших пальцев, где должны были быть глаза. Глиняный человек пошел к ним, пар поднимался от его рук, пропитанных кровью.

Мерзавчик перестал идти и бросил на Гарри мимолетный взгляд — достаточный, чтобы уловить малехонький кивок Гарри в сторону машины. В то время изменчивые черты глиняного человека наконец-то сформировались в рот, который теперь открылся и исторг тихий звук, похожий на предупреждающее рычание рассерженного животного.

— Берегись! — Выкрикнул Гарри, когда тварь, сделав два шага, перешла на бег. — Беги! Беги! — крикнул Гарри и, выставив пистолет, выстрелил в тварь два раза, а затем, увидев, как пули замедляют бег существа до пошатывания — его кровь заливала рубашку в местах попадания, — Гарри выстрелил еще три раза: два раза в туловище и один раз в голову. Существо мгновение стояло посреди улицы, глядя на свою окровавленную рубашку, слегка наклонив голову, словно в легком замешательстве.

Позади себя Гарри услышал, как Мерзавчик забирается в машину и захлопывает дверь. Он запустил двигатель, колеса завизжали, когда машина развернулась и подалась к Гарри.

— Забирайся! — пронзительно крикнул Мерзавчик.

Существо все еще осматривало свои раны. У Гарри выдался миг передышки и он воспользовался им. Повернувшись спиной к чудовищу, Гарри перемахнул капот машины, распахнул дверь и запрыгнул на пассажирское сиденье. Еще до того, как он успел закрыл дверь, Мерзавчик дал газу. Гарри мельком увидел существо, когда они проносились мимо него, и увидел — будто Гарри был совершенно неподвижен и мог рассмотреть каждую деталь — как поднялась тяжелая голова существа, показывая две крошечные точки света, горящие в его глазах, схожих с отверстиями для большого пальца на кегельном шаре. Во взгляде чудовища читался смертный приговор.