Алые перья стрел
Шрифт:
Из-за сараев и заборов спешили люди. Впереди решительно шагала крупная женщина с учительской прической. Рядом семенил худенький милиционер, время от времени он дул в свисток. Антошка съежил плечи, согнулся и стал отклеивать от колен прилипшие травяные листики. Исподлобья смотрел на тех, кто приближался. Потом выпрямился, опустил голову и стал ждать грозных слов, упреков и наказания.
Среди подбежавших оказался папа.
— Негодный мальчишка… Ты чуть не довел меня до инфаркта. Я
Антошка молчал. А что он мог сказать. Насчет инфаркта — это ведь, наверно, правда…
Милиционер нацелился ручкой в вынутый из сумки блокнот.
— Граждане, сохраняйте порядок… Фамилия, имя-отчество нарушителя? Возраст и род занятий?
Дама рядом с милиционером приняла монументально-обличительный вид:
— Он из третьего класса «Б» школы номер семь. Я Вера Северьяновна Холодильникова, завуч этой школы. А он — Антон Топольков, отпетый двоечник и первый в школе нарушитель дисциплины!
Среди собравшихся послышался ропот. Что бы там ни случилось, а не был этот третьеклассник похож на первого нарушителя. Слегка помятый, но все же этакий «приличный ребенок» в голубом летнем костюмчике, словно специально сшитом для полета — с вышитым на кармане старинным аэропланом. Виноватый и испуганный. Иван Федорович Топольков посмотрел на сына, на завуча.
— Да, вы правы… но… все-таки… уважаемая Вера Северьяновна, может быть, не совсем он отпетый?.. Антон, скажи сейчас же, что ты больше не будешь.
Антошка стрельнул в Веру Северьяновну взглядом из-под ресниц.
— Я… вовсе я не двоечник…
— Нет, так будешь! По поведению! Товарищ милиционер, пишите протокол!..
— Не надо протокола… — вдруг раздался мягкий, но властный голос. Неизвестно откуда рядом с Антошкой возник высокий мужчина в синей форме с галунами, с «крылышками» на фуражке. — Очень прошу вас, граждане, успокойтесь. И оставьте мальчика. Он находится под охраной Сказки…
— Что? Что такое? Под какой охраной? — нерешительно вознегодовала завуч.
— Под охраной Сказки. — Летчик положил руку на Антошкино плечо. — В этой Сказке очень нужен Летчик для Особых Поручений.
Над Антошкой были белые кучевые облака. И на фоне этих облаков наконец возникло название фильма:
Летчик для Особых Поручений
На кирпичной стене, над обшарпанной дверью, были прибиты две вывески:
Красный уголок д/у № 11
А ниже:
Детский театральный коллектив
«ВДОХНОВЕНИЕ»
Руководительница «Вдохновения» — сухопарая, похожая на пожилую актрису Олимпиада Викторовна — отчитывала электрика. При
— Безабуазие! Когда вы отвемонтивуете вентиляцию? В квасном уголке невозможно уаботать…
— Бут сделно! — суетливо обещал оробевший электрик. — Нынче же. Вот как кончите занятия… — И засеменил подальше от неприятностей. Олимпиада Викторовна устремила ему вслед острый палец:
— Я не могу воспитывать в детях чувство пвекуасного, когда в помещении духота и сывость!
Она оглядела собравшихся у двери юных актеров (некоторые удобно устроились на приставной лестнице).
— Дети, пова! Пова на вепетицию! Аутистический твуд не тевпит уасхлябанности…
Пора так пора! Девчонки и мальчишки один за другим стали исчезать в двери — следом за Олимпиадой Викторовной. Остались два мальчика лет одиннадцати — Алешка и Стасик.
Алешка оглядывался — явно кого-то ждал. Стасик тоже не спешил, сидел на перекладине лестницы.
— Ты чего не идешь? — спросил Алешка.
— Машка же еще не пришла. Без примадонны не начнут…
Алешка чуть поморщился, уловив иронию в адрес Маши. Но
больше ничем не выдал досаду. Стасик лениво потянулся:
— А кроме того, я вообще уже не артист. Все равно не дотяну до премьеры. Мы скоро уезжаем. Насовсем…
— Далеко? — поинтересовался Алешка без огорчения. Потому что они со Стасиком не были приятелями. Так, знакомые…
— Дальше некуда. Во Владивосток…
— Ух ты! Самолетом?
— Ага…
— Здорово… Я бы тоже хотел. Я еще ни разу не летал… А ты?
— Я летал. Только не на большом, а на спортивном.
— Это, наверно, даже интересней, чем на лайнере… Как это тебе повезло?
— Я прошлым летом жил у деда, в Карусельске, там недалеко заброшенный стадион… Однажды я бродил рядом с ним и вижу — самолет кружит. Будто ищет, где сесть. Я тогда выбежал на поле, упал в траву и раскинул руки буквой Т…
— Это как посадочный знак, да? Чтобы зайти против ветра!
— Да. Летчик посадил машину, покопался в моторе, а потом спрашивает меня: «Хочешь прокачу?» Я, конечно, сказал «хочу»… Ну и полетели мы. Три круга сделали.
— Страшновато было?
— Сперва, самую малость. А потом — сплошная радость… Летчик сказал: «Может, еще загляну к вам, прокачу снова»… Но больше не прилетал. Я целый месяц у поля торчал, ждал. Бывало, что даже ночью дежурил…
— Ночью-то зачем?
— Ну, мало ли… Думал, вдруг прилетит в темноте, начнет кружить, а я включу фонарики… Ага, вот и наша звезда!
Алешка даже не стал досадовать на новую Стаськину насмешку. Просто поспешил навстречу показавшейся из-за угла Маше.
— Маша, здравствуй!