Алые звезды Прованса
Шрифт:
– Да! Я мадам Арналь! А вы кто такой?! – Она уткнула руки в боки и приняла воинственную позу.
– Очень приятно, мадам Арналь. Позвольте представиться, Пьетро Аголини, владелец магазина.
– А! Видимо, тот самый, что эксплуатирует моего внука за корзинку с едой. – Она, заметно покачиваясь, подошла к полкам с вином. В розовых ковбойских сапогах, ярких цветастых лосинах, обтягивающей обвисший живот водолазке и с макияжем, повторяющим все цвета наряда, она выглядела инородным телом среди элегантно одетых граждан, проживающих в респектабельном центре городка. Месье Аголини поспешил взять ее под локоть, но мадам выдернула руку.
– Ага! Так я и думала! – заявила
– Мадам Арналь, вы, похоже, не очень хорошо себя чувствуете. Может быть, встретимся завтра и поговорим? Давайте я закажу такси.
– Бабушка, поедем домой. Ты выпила. А завтра я к тебе приеду. Или, хочешь, сегодня ночевать останусь? – Пьер тоже пытался успокоить неожиданно возникшую родственницу. В тот момент, когда он наконец-то смог отлепиться от ручки швабры, его пронзила страшная мысль, что вот сейчас все и закончится, все его счастье разрушит эта клоунски одетая алкоголичка, от которой он не слышал за всю жизнь ни одного ласкового слова. И, главное, какой позор! Покупатели извинялись и с вежливыми натужными улыбками выходили из магазина.
– Отделаться от меня дешевым вином хотите? Нет уж! Не выйдет!
Месье Аголини, проводив последнего покупателя, повесил на дверь табличку «Закрыто»:
– Мадам, что вы хотите, можете объяснить? Ваш внук ходит в хорошую школу, отлично учится, между прочим. Сытно ест, ни в чем не нуждается. Я понимаю, вы сейчас не трезвы и, возможно, завтра пожалеете о своем поступке, но все же зачем вы так себя ведете? Мы относимся к вам со всем уважением и, будьте любезны…
– Я?! Пожалею о своем поступке?! Да я жалею, что столько времени не догадывалась выследить этого шельмеца. Хотите откупиться продуктами за эксплуатацию малолетних? Решили поживиться на бедняках?! Этот номер у вас не пройдет, месье владелец магазина! Сегодня же я заберу внука домой! Имею полное право! Ну-ка, давай, собирайся! А то полы он тут за бесплатно моет, а дома паутина по углам висит! Слышишь, что бабушка говорит! А вы мне пока налейте-ка стаканчик вина, да того, что подороже! – Она подошла к витрине и взяла сэндвич, что лежал ближе. Понюхала и положила обратно. – С рыбой не хочу, где с мясом?
Пьер не выдержал и расплакался.
– Не волнуйся, малыш, мы что-нибудь придумаем, – тихо сказал ему Пьетро, ободряюще похлопав по плечу. – Иди к себе. Я попробую уговорить твою бабушку.
– Мадам, вот хороший бутерброд. Хотите кофе?
– Нет, вина! А можно и чего покрепче.
– Давайте вы поедите, выпьете и мы закажем такси? А завтра Пьер к вам приедет. Да, и главный вопрос, чего вы хотите?
Видимо, зря месье Аголини в надежде на хорошее отношение укладывал бабке в коробку бутылочку вина. И, возможно, зря Пьер привозил ей каждые выходные немного денег, которые она тратила в местных барах и магазинах на все, что горит. Эти простые жесты, направленные на благо, стимулировали в мадам все большую алчность, особенно когда деньги и бутылки заканчивались. Ей хотелось, чтобы деньги не заканчивались никогда, и она понимала изворотливым умом алкоголика, ищущего, где бы еще поживиться, что можно их получить больше. Неудивительно, что теперь иллюзия наладившейся жизни Пьера рассыпалась, как карточный домик.
– Ладно, уговорил. Хочу получать продукты два раза в неделю. И вино получше выбирайте. – Мадам жевала, и салат и сыр из сендвича сыпались на пол. Она почти залпом махнула стакан. – Ну и деньги. Не ту мелочь, что мне дает прижимистый внучок, а скажем, для начала удвойте мое социальное пособие. От фонда месье Аголини! – Она
– Пьер еще вам деньги дает? Не знал.
– А мой внук не обязан посторонним докладываться. Это наши с ним дела.
Пьер стоял за дверью и подслушивал разговор. Если Пьетро не согласится на ее условия, то не видать ему ни магазина, ни спокойствия и вкусной еды, ни новой школы. «Я лучше сбегу, но ни за что туда не вернусь!» – решил он. Через какое-то время мальчик услышал, как у дома остановилась машина, и отодвинул занавеску. Такси. Неужели она согласилась уехать?
– Пьер! – С облегчением услышал он голос месье. – Выйди, проводи бабушку!
Мадам, держа в руке початую бутылку, пошатываясь, направлялась к такси. Аголини нес за ней полную корзину деликатесов. Она плюхнулась на заднее сиденье и послала всем воздушный поцелуй.
– Простите меня. И спасибо, – сказал Пьер, когда она уехала.
– Ничего, ничего, дружок. Ты ни в чем не виноват. Мы обязательно что-нибудь придумаем. И завтра можешь бабушку не навещать.
Пьер обнял его и, улыбаясь, уткнулся головой в бок. Пьетро вздохнул и посмотрел на часы.
– Между прочим, мы еще можем немного поработать. Если кто-нибудь придет.
– Простите меня, простите, пожалуйста.
– А ну-ка не унывать, малыш! Все будет хорошо.
В среду, как и договорились, Аголини отправил мадам корзинку с едой. А в пятницу она вновь явилась сама, хорошо, что во время обеденного перерыва, потому что уже после первого ее посещения Пьетро боялся, что ряды покупателей могут поредеть. Пьер только вернулся из школы, и они ели пасту, обсуждая его блестяще написанную контрольную по математике, когда снизу раздались настойчивые звонки в дверь. Мадам вновь была пьяна и наряжена, как новогодняя елка. Птичью голову венчала новая короткая стрижка, волосы были интенсивно белого цвета, а вокруг тонкой шеи обвивались бусы и толстые золотые цепочки с разнообразными кулонами.
– Вот, прибарахлилась, – довольно заявила она опешившему Пьетро.
– Проходите, – промямлил он.
Неровной походкой она поднялась наверх.
– Здравствуй, внучек. – Она полезла с пьяными объятьями к Пьеру. Ни дать ни взять – любящая бабушка. – Неплохо тут у вас. Обедаете?
– Да. Садитесь с нами.
– Не откажусь. – Мадам Арналь села за стол и закурила сигарету.
– Тут не курят.
– Ничего, переживете разок.
Пьетро поставил перед ней тарелку с макаронами:
– Чем обязаны?
– У меня закончились деньги. Очень нужны.
– Но мы же договорились. И в этом месяце я уже выплатил оговоренную сумму.
– У меня было много расходов. И поймите, я могу сделать так, что Пьер вернется домой сегодня же.
– Тем самым вы только навредите своему внуку.
Пьер, сжав зубы, ковырялся вилкой в пасте. Он ненавидел мадам Арналь всем сердцем.
– Ну если вы не хотите, чтобы я ему навредила, придется принять меры.
– Мадам, вам не кажется, что вы переходите пределы разумного?
– Нет, не кажется. Стаканчик нальете?
Пьетро заглянул в шкаф:
– У меня ничего нет.
– Так откройте.
Она выпила, по традиции взяла начатую бутылку:
– Ну, я вижу, мне тут не очень рады. И я, так и быть, подожду до воскресенья. Но сейчас мне нужно хотя бы франков сто-двести на жизнь.
Пьетро достал бумажник и дал ей деньги.
Во вторник на школьный урок пришли две женщины из социальной службы.
– Пьер Арналь?
– Да.
– Нам очень жаль, но твоя бабушка умерла.