Алый чиж
Шрифт:
Дедушка ушел незаметно. Зато семья скоро заметила отсутствие дедушкиной пенсии. Теперь мы жили на деньги, что мама получала за уроки. Пока я безрезультатно искал работу, к нам в квартиру стали ходить сытые молодые люди в длинных темных пальто.
Их отличал немосковский выговор и радиотелефон в карманах. Они приводили своих отпрысков для обучения игре на фортепиано, произносили не «бизнэс», а «бизнес», говорили «приехаю» вместо «приеду» и платили долларами. Маму коробили обороты речи отпрысков и кроме занятий музыкой она пыталась привить им нормальную русскую речь.
Папа тем временем строил монументальные
Среди маминых учениц прилежнее всего долбила по клавишам восьмилетняя Элеонора. Элеонора отличалась сопливостью, кривыми ножками, бледностью и невероятными иноземными нарядами, делавшими ее похожей на куклу, которую одели, но забыли подкрасить. Однажды, когда за маленькой Элеонорой пришел папаша в синем пальто с радиотелефоном в кармане, мама проводила его в папин кабинет. Мужчины просидели вместе полчаса. Я развлекал восьмилетнюю девочку журналами мод и вытирал ей нос.
Когда совещание в кабинете завершилось и Элеонора с папашей покинула нашу квартиру, папа собрал семью в гостиной. По особому блеску папиных глаз и розовым пятнам на его не очень бритых щеках я понял, что мы сейчас узнаем что-то невероятное. Так оно и случилось.
– Мы – богачи! – сказал папа. – Наша квартира в Доме полярников стоит не меньше двадцати – двадцати пяти тысяч… и не рублей, а долларов! Если мы продадим нашу квартиру, то тысяч за десять сможем купить себе квартиру в новом районе Москвы. Разницу мы кладем в банк «МММ» или «Чару». К концу года наше состояние утраивается. Новые банки не слишком надежны, но год они, конечно, продержатся… В конце года мы снимаем всю сумму. Часть денег тратим на покупки. Основной капитал несем в Сбербанк. Государственный банк лопнуть не может. В результате мы ведем безбедную жизнь на проценты и покупаем домик в Крыму, машину и новый телевизор.
На большее нашей фантазии не хватило. Мы с папой очень любили плавать под водой с маской. Пять месяцев в году мы заживем на море в собственном доме. Чтобы не разучиться играть, я устрою несколько бесплатных концертов в сезон для сирот и бедных. Мама заживет, как и подобает артистке… Не мучая себя уроками, станет вести наш дом и иногда играть для гостей.
Эту ночь мы провели на кухне всей семьей. Невероятная перспектива превратиться в рантье будоражила наше воображение. Мы наперебой выставляли аргументы в пользу такого существования.
Когда Вадик привел дочку на следующее занятие, папа сообщил
– Заметано, – ответил Вадик. – Покажите мне всю квартиру. – Осматривая гостиную, Вадик вынул из кармана свой радиотелефон:
– Витек, возьми из багажника рулетку и поднимайся ко мне. – Вадик назвал номер нашей квартиры.
Витек с рулеткой в руках через минуту позвонил в дверь. Витек, шофер Вадика, был лет на тридцать старше своего хозяина. Оба мужчины, не обращая на нас никакого внимания, с рулеткой пошли по квартире.
– Погляди, Витек. Эта стена не несущая? Заметано. Стену снесем. Гостиную и холл объединим. Спальню можно оставить. Только дверь прорубим тут. Старую замуруем. Заметано. Кухню с гостиной заделаем вместе… Я в Штатах видел. Ванную и сортир соединяем. Витек, погляди, сюда джакузи встанет? Заметано. Завтра утром привезешь сюда Славика. Вера Николаевна, – обратился Вадик к маме, – Вера Николаевна, завтра в девять у вас будет мой архитектор, Славиком звать. – Не дождавшись реакции мамы, Вадик уже приказывал шоферу: – Витек, скажешь Славику, чтобы картинку нарисовал. Все измерил. Сметочку мне. Заметано.
– Но мы еще тут живем! – нерешительно сообщила мама. Мы, привыкшие считать переезд делом не одного месяца, понять ничего не могли. Вадик попросил маму позаниматься с Элеонорой.
– Вера Николаевна, вы время не теряйте. Проводите урок с дочкой. Я для вас пока квартирку подберу. – Вадик повторил еще раз, что все заметано, вытер нос дочке и усадил ее за рояль. Под старательный долбеж Элеоноры мы с папой с изумлением наблюдали за бурной деятельностью Вадика.
– Витек, ты пока по ихнему телефону позвони Коляну. В две трубки быстрее… Пусть подъедает на фирму к Додику, оттуда отзвонит мне с предложением. Нужна трехкомнатная… – Вадик уже обращался к папе: – Вам в каком районе подойдет?
Вадик спросил это таким тоном, как спрашивают на раздаче в диетической столовой: «Вам котлету с подливкой или без?» Папа промычал в ответ что-то невразумительное, а Вадик уже говорил по своему радиотелефону с конторой приватизации. Через пятнадцать минут наша квартира в Доме полярников превратилась в диспетчерский пункт. Старенький телефонный аппарат, казалось, скоро начнет дымиться… Вадик отвечал на звонки, давал распоряжения в свою радиотрубку. Витек накручивал диск нашего аппарата… Не успела Элеонора отбарабанить свою пьесу, как появился человек в кожаной куртке и сообщил, что нам пора спускаться. Внизу ждет машина. Пора ехать выбирать новое жилище. На улице Вадик с нами распрощался. Он спешил в аэропорт встречать американского бизнесмена, ранее проживавшего в Ростове, по имени Толян. Вадик попросил нас покатать Элеонору.
– С Толяном придется «принять», а девочке это не интересно.
В слове «принять» Вадик сделал ударение на первом слоге. С приходом на трон лидера перестройки ударения во многих глаголах стали менять привычное место.
– Дочка с вами покатается, а потом Додик (так звали человека в кожаной куртке) отвезет ее домой.
Попрощавшись с нами за руку, Вадик укатил на своем «БМВ».
Элеонора сидела на заднем сиденье, между мной и папой. Маму Додик усадил на переднее.
– У тебя есть компьютер? – спросила Элеонора и шмыгнула носом. Компьютера у меня не было. – А во что ты играешь? – удивилась Элеонора.