Алый король
Шрифт:
— Тогда я должен рассказать вам о нем немного больше, потому что как раз из-за него я принес дневники сюда, к вам.
— Ах вот как… — Скорпио повернулся и подвинул дневники к стопкам книг, лежащих на столе. — Ну что ж, расскажи. — Опять взмахнув полами мантии, чародей сел.
Похожий на логово кабинет чародея — самое подходящее место для истории, какую собирался рассказывать Чарли. И он рассказал Скорпио все, начиная с той снежной ночи, когда животные ушли из города. Он рассказал о замороженной Мейзи, о мисс Кристалл и о зеркале Аморет. По мере того как он говорил,
Когда Чарли закончил, Скорпио поднялся и подошел к столу. Он зажег толстую свечу в центре стола и при ее свете начал перелистывать один дневник за другим. Чарли наблюдал за ним и надеялся, что тот скажет хоть словечко, посоветует хоть что-нибудь. Но чародей не произнес ни слова, пока не просмотрел последнюю страницу.
Положив на стол последний блокнот, он повернулся к Чарли:
— Очень важные истории, мальчик. Откровения! Разоблачения! Я сохраню их, но заклинание, валлийское заклинание ты должен захватить с собой. Я сейчас переведу его. Тебе оно пригодится.
Интересно, не то ли это заклинание, о котором говорил Бартоломью? Чарли ждал. Чародей извлек из кожаной папки клочок пергамента и, макая гусиное перо в склянку с чернилами, начал что-то царапать. Он снова и снова заглядывал в разложенные перед ним дневники, почесывал голову, рассматривал написанное издали, удовлетворенно улыбался и опять возвращался к письму.
И вот последняя закорючка! Скорпио отложил перо и с торжествующей улыбкой взглянул на Чарли.
— Прекрасное заклинание, — заявил он. — Не мое, конечно, о нет. Очевидно, твой родственник получил его от какого-нибудь потомка Мейтонвея. Мейтонвей был другом Алого короля. — Он опять хихикнул. — Именно у него я украл твою волшебную палочку, Чарли Бон. Ну, не украл… Он тогда был уже очень стар и все равно оставил бы ее мне. — Он помолчал, потом вздернул голову. — Кстати о волшебной палочке. Где она?
— Она теперь превратилась в моль, — признался Чарли.
— Вот эта моль? Понятно.
Скорпио протянул руку и чуть было не поймал серебристого мотылька, порхавшего между ними.
— Не надо! — вскрикнул Чарли.
— Я просто пошутил, Чарли Бон. Я не причиню вреда твоей крошке. Возьми заклинание и уходи. Не стоит слишком долго задерживаться в дальних мирах. — Чародей подул на пергамент и передал его мальчику.
— Да, мне, пожалуй, пора. — Чарли забрал пергамент. — Спасибо вам. Вы ведь сохраните их, правда?
— А ты сомневаешься? — Чародей склонил голову набок и криво улыбнулся.
— Нет-нет, что вы! — Чарли вытянул перед собой палец, и моль опустилась на самый его кончик. — Она помогает мне перемещаться, — объяснил он.
— А, — кивнул чародей.
Прежде чем удалиться, Чарли взглянул в оконце в дальнем конце мрачноватой комнаты. Виднелась опушка темного леса на берегу моря, поблескивающего в лунном свете. Однажды Чарли случайно попал в этот лес, и память об этом событии хранилась в закоулках его памяти. Эти воспоминания озадачивали и в то же время как-то
— Сэр, а жил ли Алый король где-то здесь поблизости?
— Ну да, конечно. — Скорпио тоже повернулся к окошку. — А когда Алый король ушел, Мейтонвей, кудесник, взял меня к себе. Я тогда был совсем юн. Бездомный сирота — мой народ уничтожили солдаты английского короля. Мейтонвей был большой чародей, он многому меня научил, но мне до него далеко — в любом смысле этого слова. — Легкий налет печали и сожаления появился на лице Скорпио. — Ну ладно, мальчик, отправляйся, — махнул он рукой. — И пусть тебе сопутствует удача.
— До свидания, сэр. Спасибо вам. Можем отправляться, Пальтушка? — ласково спросил он у мотылька.
Лицо чародея было последнее, что видел Чарли, до того как мгла времен сгустилась между ними. Он начал перемещение домой. Удивленные, широко раскрытые желтые глаза Скорпио. Потому что Чарли прощался с ним по-валлийски. Незнакомые слова приходили к нему из ниоткуда, но почему-то он знал, что это слова моли.
Через мгновение он уже сидел на своей кровати, картинка лежала рядом, и моль сидела на руке. Чарли зевнул и скинул шлепанцы. Как никогда хотелось спать. Через несколько часов придется вставать, укладывать сумку и идти в школу. Но еще не сейчас. Он засунул картинку под матрас, лег и в то же мгновение уснул.
Проснулся он, почувствовав на себе чей-то взгляд. От дверей на него с тревогой смотрел дядя Патон.
— Я вовсе не собираюсь напоминать тебе о школе, но подумал, что по крайней мере могу поднять тебя вовремя, — заявил дядя Патон.
Чарли скатился с кровати, и при этом на пол упал клочок жесткой желтоватой бумаги. Дядя Патон подошел и поднял его:
— Что это?
— Не знаю, — протирая глаза, пробормотал сонный Чарли.
— Поэма? Нет… скорее похоже на магическую формулу. — Патон расправил бумагу и стал изучать крупные наклонные письмена. — Боже праведный, где ты это взял, Чарли?
— Ах, я и забыл. У Скорпио, — произнес Чарли и бросился в ванную.
— У Скорпио? — изумился дядюшка. — Чарли, эту бумагу нужно держать в моей комнате. Это совершенно удивительно. Замечательно. Это меняет все.
Чарли не обращал на дядю внимания. Он чистил зубы, а рядом, в ванне, лежала замороженная Мейзи. Лежала себе и лежала, а ведь она единственная во всем доме, кто мог бы спасти маму от графа Харкена!
Пока Чарли мыл лицо, дядюшка скрылся в своей комнате, и оттуда доносилось только невнятное бормотание на непонятном языке.
Чарли оделся, уложил вещи и спустился в кухню. Плита не горела, на столе было пусто. Он не помнил, чтобы когда-нибудь завтракал один. Где же мама? Ушла или еще спит? Чарли не хотелось уточнять. Дом был полон холодной, сонной пустоты. Он быстренько соорудил себе бутерброд и ушел.
Академия Блура еще не отошла от праздничных выходных. Везде было намусорено, грязи было даже больше, чем когда-либо до приезда «ста гостей». Повсюду шуршали сосновые иголки и порванная мишура, хрустели осколки пластика. Огрызки валялись по всему холлу. Из раздевалок вынесли горы испорченной одежды.