Алый листопад
Шрифт:
— Нет, ты объяснил мне, кем я стал. Но не сказал, почему я первый за последние пятьдесят лет.
Жрец все так же умиротворенно посмотрел на собеседника и затем добавил:
— Давай выйдем во двор. Я объясню тебе все по дороге.
Главная дверь склепа открылась. Фаргон с Дромисом вышли наружу. Вечер близился к ночи. В воздухе стоял аромат цветов. Внутренний двор поместья уходил на восемьсот шагов вперед и на триста в сторону. Они оказались в уютном саду. Вокруг благоухали цветы, а
— Фаргон, ты в порядке? — спросил его Дромис. Тот сразу пришел в себя.
— Дромис, я ощущаю взмахи орла, что парит в небе…
— Значит, твой слух открылся. — жрец улыбнулся. — Смотри какой чудный сад. — старая рука человека протиснулась под рясой и указала вперед — Давай пройдемся.
Они шли по каменной кладке и беседовали.
— Ты наверняка знаешь, что Черный оплот давно завершил охоту на вампиров.
— Мне это известно. — Фаргон пытался разглядеть в вечернем небе орла.
— Как я уже сказал: все «перерожденные» смертны. Последний из «вас» — Дромис посмотрел на Фаргона. — умер двадцать шесть лет назад естественной смертью.
— И раз не стало вампиров — не стало и «перерожденных».
— Верно.
— Откуда они вообще взялись?
— Есть легенда о том, что сотню лет назад, смертный муж обратился к Акхиналу — истинному богу тьмы. Он жаждал обрести источник вечной жизни.
— И что случилось?
— Черный дракон забрал у человека смерть.
— Ты говоришь загадками, Дромис. — упрекнул его человек. Они медленно остановились.
— Он изъял из его тела склонность к старению. — объясни жрец.
— И тот стал бессмертным?
— Да.
Они двинулись дальше.
— Какую же цену, позволь поинтересоваться, обращенный заплатил за это? — спросил Фаргон.
— Акхинал вернул ему старость обратно. Но не в тело, а в кровь.
— Не понимаю…
— Бог тьмы сказал ему, что взамен на вечную жизнь, тот будет проклят нескончаемой охотой на новый источник силы.
— Но ведь они смертные. Я сам убил троих вампиров.
— Их проклятие лишь в вечной жизни. Никто не мешает тебе пронзить сердце обращенного кинжалом или раздробить ему камнем голову. Верно? — улыбнулся Дромис. Они покинули сад и вышли к площади. Между двумя воинами шел тренировочный бой. В руках у сражающихся был все тот же необычный металл. Вокруг импровизированной арены сидели около тридцати человек, и некоторые из них были в тех же рясах, что и перерожденный, поэтому на Фаргона и Дромиса никто не обратил внимания.
— Что это за оружие? — поинтересовался человек.
— Освященная сталь. Жрецам Черного оплота удалось создать руны, искажающие магию вампирского проклятья.
— Как же они действуют?
— Вонзаясь в тело вампира, околдованный клинок изгибает колдовское поле,
Фаргон повернулся в Дромису и спросил:
— Что будет, если вонзить такой клинок в кровопийцу?
— Он сразу же умрет.
— А если поразить им смертного?
— Это будет убийство мечом. — Дромис развернулся к сражающим. — Ты торопишься узнать свою природу, Фаргон. Я понимаю, что движет твоим стремлением. Но, поверь мне, ты ещё успеешь узнать все, что нужно.
— И однако, мне интересно. — Фаргон задумался. — Можно ли заклеймить вампира рунами освящения и искоренить проклятие в его жилах?
— Увы, но в прошлом Черный оплот потерял более десятка обращенных, в попытках совершить подобное действие. — ответил ему жрец. — Тогда мы и создали магию перерождения. Руны, что ты отныне носишь на своей груди — безопасны. Однако, они не уничтожат проклятие. Но, по крайней мере, смогут его удерживать.
Фаргон снял капюшон. Черные, длинные волосы упали на лицо и плечи перерожденного. Глаза его засветились зеленым светом. Бой сражу же прекратился, и воины замерли, с удивлением рассматривая «перерожденного»…
Воины и ремесленники встали. Некоторые из них держали факела. Толпа расступилась, и человек в рясе с белыми беркутами, направился в сторону Дромиса и Фаргона. Он приравнялся с ними и заговорил.
— Выходит, что Черный оплот наконец возрождает свою деятельность… — старик трясущимися руками снял капюшон. Сморщенное и избитое временем лицо эльфа открылось взору перерожденного.
— Алахир, это Фаргон. — Дромис представил жреца. — То, что я скажу, весьма неожиданно, но: первым, ряды великих воинов пополнил сын самого Вильяма Камнезубого.
Старик прищурился. Время вокруг Фаргона остановилось вновь. Он услышал обрывки разговоров в толпе:
— Они вернулись… Пророчество… А он дышит? Очередной выродок, нужно убить его… Его глаза светятся, смотрите! — голоса толпы перемешались в голове Фаргона густыми красками. Затем, он услышал, как по правую руку от тренировочной площади, на втором этаже замка — гремела посуда и лился эль. Он вновь пришел в себя.
— Фаргон значит?
Тот молчал.
— Взгляни на людей за моей спиной. — попросил его Алахир. — Почти никто из них ещё не видел вампиров в живую, а уж перерожденных — тем более.
Фаргон рассматривал завороженную толпу.
— Все, что они знают о тварях — лишь теории из ветхих писаний, не подкрепленные опытом. Они смотрят на тебя и бояться, Фаргон. Бояться, потому что ты не такой как они.
— Это временно, Алахир. — вмешался Дромис. — После зачистки в Алом листопаде, было ещё несколько вампирских атак. А значит, перерожденных скоро станет больше.
— Больше, таких как я… Или меньше. — Что это меняет? — спросил у жрецов Фаргон. — Зачем я вам нужен? Вампиров можно убивать и без освященного оружия, и, даже, без таких как я.