Алый листопад
Шрифт:
— Сэнтиел! — Фаргон шлепал его ладонью по лицу. — Сэнтиел! Проснись.
Бледное лицо темного эльфа залилось румянцем и к тому постепенно вернулись чувства.
— Ф-фаргон… Где эта тварь?! Ах, боже! — ученый пошатнулся, в ужасе указывая на морду зверя, замертво лежащего у костра.
— Успокойся! — перерожденный положил ладонь на плечо эльфа. — Он мертв. Все позади.
Сэнтиел подавил в себе отдышку и с мольбой посмотрел на Фаргона:
— Давай уйдем из этого леса прямо сейчас! Вернемся в Рофданхем и спрячемся в какой-нибудь таверне! — глаза эльфа
— В этом нет нужды, мой друг. Алый листопад уже отправил нам зверя и проверил наш дух. — Фаргон улыбнулся. — Мы выстояли. И теперь можем спокойно двинуться дальше. — он подтянул к костру лежащего на земле жирного зайца. — Как насчет шашлыка? Я вот ужасно проголодался! — перерожденный хлопнул эльфа по плечу и принялся разделывать мясо.
Сэнтиел готовил шашлык, а Фаргон раздирал тушу вулфбира на шкуры голыми руками. Эльф созерцая сие зрелище, не верил своим глазам.
— Ты… Как ты это делаешь?! Кожа черного волка невероятно прочна! Ты что, разделываешь его без ножа?
— Тебе кажется. — ответил Фаргон. — На самом деле я просто растягиваю глубокую рану на его животе. И, к счастью, она легко поддается. — соврал он. — Тебе же нужна теплая шкура, верно?
Эльф прищурился.
— Помните мне, когда я проснулся: на теле зверя не было никаких рассечений… И почему ты всегда в капюшоне? Покажи мне свои глаза.
— Зачем тебе? — Фаргон резко почувствовал голод.
— Ты ведь вампир, да? — предположил Сэнтиел дрожащим голосом. Перерожденный отодвинул тушу в сторону.
— С чего ты так решил?
— Тебе удалось перебить всех, кто встал у нас на пути. Затем, в одиночку расправиться с вулфбиром. А теперь, ты разрываешь его тушу голыми руками…
Фаргон повернулся к Сэнтиелу и снял капюшон. Горящий зеленым пламенем взгляд проник в самое сердце эльфа.
— О боги… — тот попятился назад. — Ты-ты… перерожденный! — ученый показывал на Фаргона трясущимся пальцем.
— Верно. И если ты знаешь, кто мы такие, то должен понимать, что тебе нечего бояться.
Эльф на секунду опустил глаза и переосмыслив произошедшие события, сказал:
— Эм… Да, наверное… Прости. — попросил его Сэнтиел. — Все эти события свалились мне на голову друг за другом: так быстро и неожиданно… — Человек ничего не ответил. Фаргон разделал тушу вулфбира и очистив шкуру, оставил её сушиться у костра. Путники расположились у пламени. Они просидели у огня всю ночь: Сэнтиел расспрашивал перерожденного о магическом даре и истории Черного оплота, а Фаргон с удовольствием делился знаниями с эльфом, наблюдая за тем, как тот поглощает обжаренную на костре зайчатину. Среди крон деревьев пробились первые лучи света. Утро казалось холодным, даже у огня тлеющего костра. Густой, голубоватый туман окутал Алый листопад. Фаргон и Сэнтиел лежали у пламени, а тихий треск поленьев наполнял атмосферу леса спокойствием и уютом.
— Пора. — сказал перерожденный и поднялся на ноги. — Я отправлюсь дальше в лес, а ты возвращайся на тропу и держись юга на протяжении всего пути.
Эльф подошел к человеку.
— Фаргон, а может ты, всё-таки, возьмешь
— Я должен найти и уничтожить «последнего из истинных» до того, как он опустошит Северные земли. — возразил ему человек. Перерожденный надел капюшон. — Прости Сэнтиел, но тебе придется идти одному.
Эльф с досадой смотрел костер и понимал, что не может насильно навязываться Фаргону в попутчики. Он глубоко вздохнул и в отчаянии произнес:
— Надеюсь, твоя миссия завершится успехом и Черный оплот остановит все это безумие…
— Остановит. — сказал ему Фаргон. — У нас нет другого выбора, поэтому мы будем биться. Сражаться с проклятием Акхинала до последнего вздоха и бросим все силы на то, чтобы спасти наши города и народы. А теперь, если ты позволишь, я должен идти.
— Удачи тебе, перерожденный. — Сэнтиел присел к тлеющему костру и с досадой протянул к нему ладони.
— Береги себя. — сказал ему Фаргон и направился на восток.
Он бежал сквозь густой и холодный лес. Туман медленно стал отступать, а чаща наполнилась пением птиц. Фаргон мчался словно ветер, держа путь к хижине Эйрина. Голод постепенно истощал его силы, а слабость вселялась в уставшее тело. Перерожденный чувствовал, как символы на его груди начинали гореть. Он старался бежать быстрее, но ноги не слушались. В голове его стали появляться странные мысли:
— В конце концов, все не так уж и плохо. — подумал он. — Ну, захватили вампиры Рофданхем с Дунгорадом. Ну и что? Элвенстед им уж точно не взять ни силой, ни хитростью. Может пора остановиться? Закончить это все… Да и жажда… Какой мне интерес в спасении Северных земель? Что лично я получу от этого? Обратись я в конец вампиром — смерть мне не станет угрозой. Зачем эти бесполезные потуги…?
И тут, он начал думать совсем о другом:
— Сарэн… Свэн. Если бы они слышали мои мысли… Если бы они донеслись до Фелиции. Вампиры забрали моих друзей. Забрали у меня жизнь. Они отобрали мой родной дом, и убили мою любовь… Привели к гибели отца и послужили причиной моего изгнания… Я не могу есть, не могу выспаться, не могу наслаждаться жизнью и вот-вот наступив на хвост той самой змеи я начинаю думать о том, чтобы остановить охоту… В бездну такие мысли! — возразил он сам себе. — Я уничтожу «последнего из истинных»! Я верну замок Рофданхема! Я отплачу кровью за смерть Сарэна, Свэна, Фелиции и всех остальных! Придержи свою пасть, Акхинал… Я несу тебе новые души!
С этими мыслями Фаргон побежал так быстро и стремительно, что ветер позади него вихрем сносил молодые деревья и лесные растения. Будто обнаружив в себе новые силы, человеку открылось второе дыхание. Он с усиленной жаждой захотел положить конец вампирской чуме. Словно шторм, он мчался к хижине Эйрина и вскоре оказался возле неё. Хозяина дома не оказалось. Фаргон подошел к камину: тот все ещё испускал тепло.
— Эйрин где-то в окрестностях. — подумал перерожденный. Он присел на кресло и принялся ждать. Спустя полтора часа дверь в хижину открылась и ученый предстал пред его взором: