Алый талисман
Шрифт:
— «Байкалы»! Прохоровке — отбой! Атаковать запасные точки «Эм» и «Я». Как поняли?
— «Вега»! «Байкал-второй»! — тут же отозвался Изотов, — вас понял! — И Карушину: — Саша, атакуй вторую цель. Мы пойдем на четвертую.
— Понял! — коротко ответил Карушин и мельком глянул на карту: вторая цель — Яковлеве — в центре немецкого клина, в сорока километрах юго-западнее Прохоровки; Мелихово, куда пойдет группа Изотова, — еще дальше, километрах в шестидесяти на юго-востоке. «Но почему отменен удар по Прохоровке? — с тревогой подумал Карушин, провожая недоуменным взглядом группу замполита, отвалившую в сторону Мелихова. — Ведь там, под Прохоровкой, сейчас, может быть, решается
Все летчики группы, как по команде, пристально вглядывались в сторону Прохоровки. Они понимали теперь причину их перенацеливания: армады стальных машин вошли в непосредственное соприкосновение и решить исход борьбы они могут только сами… Кажется, что и сюда, в кабины «илов», явственно доносятся рычание жарко дышащих дизелей, лязг и скрежет гусениц, сплошной гул от грохота танковых пушек и пулеметов, железный стон таранных ударов…
Но вот впереди — Яковлеве. Видны колонны танков и бронетранспортеров: эти тоже спешат к Прохоровке… Карушин нажимает на кнопку передатчика:
— «Байкалы», я Второй. Цель — колонна. Десять градусов вправо. Приготовиться к атаке!
Немцы, явно нервничая, преждевременно открывают сильный заградительный зенитный огонь. Бледно-дымчатые трассы эрликонов стеной встают на боевом курсе группы «шварц тодт» — «черной смерти». Вызванная по радио, с юга надвигается, стараясь разбить строй «илов», восьмерка «фокке-вульфов». Но «яки» прикрытия, имея преимущество в высоте, обрушиваются на «фоккеров», накрепко связывая их боем.
Алимкин идет замыкающим. Ему пора отходить вправо, на Ракитное, затем — на Борисовку. Он докладывает Изотову:
— Второй, ухожу на свой маршрут!
— Добро! — коротко бросает тот.
Теперь замыкающим летит Коля Савик. Он улыбается Алимкину, самолет которого проходит в десяти метрах от его машины: «Держись, старина!» Иван кивнул ему головой: «До встречи, друг!»
Алимкин осмотрелся: нет, он пока не одинок — сверху и сзади, уравняв с ним скорость, «повисли» два «яка».
Иван нажал на кнопку СПУ, спросил по внутренней связи у стрелка:
— Алексей, видишь «яки»?
— Вижу, командир… Так то ж до первых «мессеров».
— И то дело. А чего ж ты еще хотел? У них и задача такая — дать нам оторваться от противника.
Прошли Ракитное, и теперь командир взял курс на Борисовку. Слева по курсу Яковлеве, где вела жаркий бой, группа Сиполса.
Судя по командам ведущего, восьмерка Карушина сделала уже два захода. Большой участок дороги Яковлево — Белинихино был окутан густыми клубами дыма. На его зловещем фоне выделялась частая сеть цветных эрликоновых шаров. «Вот, гады, шпарят!» — с тревогой подумал Алимкин. Над грядой дымов, напрягая зрение, он с трудом различал темные черточки родных «илов». Сейчас они пойдут в последнюю атаку. Но вдруг сердце Ивана сжалось от боли. Цепким взглядом он безошибочно определил начало беды: от одного из «илов», все разрастаясь, наливаясь чернильной темнотой, потянулась полоска дыма. И вдруг у самого своего основания, там, где был самолет, она засветилась ярким светло-оранжевым пламенем. «Ильюшин», словно споткнувшись о невидимую преграду, клюнул носом и полого пошел к земле, вывалившись из цепи атакующих. А еще через мгновение Иван услышал далекий, сдавленный удушьем голос Савика:
— Иду на таран.
— Что это, командир? — с беспокойством спросил Рыжов по СПУ.
— Это, Алеша, погиб Коля Савик, — тихо ответил Иван и тут же насторожился: кто-то настойчиво вызывал его по внешней связи.
Говорил истребитель сопровождения:
— «Вега-двенадцать», я «Сокол-десятый»! Слева сверху — четверка «мессеров». Принимаем бой. Следуй своим курсом…
Алимкин не успел ответить. Он только увидел, бросив взгляд вверх, в левую полусферу, как «яки» резко ушли на боевой разворот.
— Алексей, где наши?
— Выше нас, командир, слева по борту в свалке с «мессерами». — И минуту спустя с радостью доложил: — Есть один желтобрюхий! Отлетался!
Вот и линия фронта.
— Держись, Алешка! — Алимкин, убрав обороты, резко отдает штурвал от себя, вгоняя самолет в крутое пикирование. Все ближе земля, быстро разрастаются в своих размерах доты, артиллерийские позиции, траншеи. С немецкой стороны запоздало ударили зенитные установки: их трассы прошли далеко справа.
До земли — не более десятка метров. Вновь набирает нужные обороты мотор, машина упруго скользит над перелесками и оврагами, степными балками, пересохшими речушками. Наконец — дорога! По ней, поднимая гряду пыли, движется колонна автоцистерн.
Бензозаправщики!.. Значит, где-то поблизости должна быть и колонна танков.
— Алексей, смотри в оба! Что заметишь — докладывай!
— Есть, докладывать, командир! — отозвался Рыжов.
Алимкин подбирает штурвал, чуть увеличивает газ. Но высоко подниматься нельзя, им нужно продержаться как можно дольше незамеченными. А что увидишь с бреющего полета?
Летчик набирает сто метров — не много и не мало. Внизу серебристой лентой промелькнула Ворскла. «Надо идти вдоль реки, — решил Иван. — По переправе можно определить, откуда и куда движется техника».
Теперь самолет летит вдоль Ворсклы метрах в двухстах от берега, на северо-восток в сторону Борисовки. По пути попались две малые переправы: видно, для пехоты и легкого транспорта. Но вот впереди слева, не долетая Борисовки, Иван замечает понтонный мост и сразу смекает, что к чему: не для повозок же он наведен… но и танков на нем нет. Впрочем, это понятно: немцы стали осторожнее, боятся налетов нашей авиации и перебрасывают резервы из пунктов сосредоточения только ночью. И вдруг видит въезжающие на понтоны бензоцистерны. Вот в чем дело! За переправой желтела хорошо накатанная дорога. Алимкин резко разворачивается влево, пересекает реку, идет вдоль дороги. Приглядывается к ней. Так и есть: на обочинах в местах объездов всюду хорошо видны отпечатки танковых гусениц! По самолету со стороны переправы, которая осталась теперь справа сзади, открыли огонь эрликоновские установки. Алимкина охватывает чувство боевого азарта:
— Алеха, тысяча чертей! Кажется, напали на верный след!
— Точно! На обочине дороги вижу отпечатки танковых траков. Да и БЗ неспроста туда топают.
— То-то!
Все было правильно: через пять минут лету дорога стала расширяться, распадаться на отдельные рукава, незаметно переходя в пологий, густо поросший лещинником широкий овраг — надежное укрытие. Там-то, в овраге, Иван и увидел их — более сотни замаскированных броневых машин. Он прошел вдоль оврага. Зенитки молчали: враг не хотел демаскировать себя огнем в надежде, что летчик ничего не заметит.